– Вот серебряные пули для вашего оружия, – кардинал протянул Джордану деревянные коробки. – Остановить обычной пулей нападающего на вас стригоя трудно, но такие боеприпасы могут помочь это сделать. У них полые наконечники, которые, расплющиваясь, расширяются, когда входят в контакт с их кровью.

Джордан, подкинув патрон на ладони, поднес его к свету. И пуля, и гильза отливали серебром.

– И как же это помогает?

– Наша общая с ними кровь сопротивляется смертельным заболеваниям. Мы можем жить вечно, если не станем жертвами насилия. Наша иммунная система по всем статьям превосходит вашу, кроме тех случаев, когда дело касается серебра.

– Но вы же носите серебряные кресты, – Эрин указала на крест, висевший поверх красной сутаны кардинала.

Поцеловав кончики пальцев, прикрытых перчатками, Бернард коснулся ими своего пасторского креста.

– Каждый сангвинист носит на себе это бремя, да, – как напоминание о нашем проклятом положении. Если мы коснемся серебра… – Сняв перчатку, он прижал свой бледный палец к пуле, торчащей из патрона, зажатого в руке Джордана. Эрин сразу почувствовала запах горелой плоти. Кардинал поднял вверх палец и показал на нем то место, которым он прикоснулся к серебру. – Оно жжет даже нас.

– Но, как я полагаю, не так сильно, как стригоев, – предположил Джордан, кладя патрон в коробку.

– Это верно, – подтвердил Бернард, кивнув для убедительности. – Будучи сангвинистом, я существую в состоянии, промежуточном между осуждением на вечные муки и святостью. Серебро жжет меня, но не убивает. Стригои не обладают защитой – в их венах нет крови Христа, – поэтому серебро для них более чем смертельно. – Он снова надел перчатку. – Священные предметы также обладают некоторой подобной способностью, но сила их недостаточна для того, чтобы убивать стригоев.

– А как же тогда нам защищаться? – спросил Джордан.

– Я полагаю, что вы будете относиться к стригоям, как к животным, – сказал кардинал. – Для того чтобы завалить их, вы, как это ни прискорбно, должны ранить их из обычного оружия, как любых других животных.

Эрин посмотрела на Руна, который никак не прореагировал на то, что его назвали животным.

Падре молча достал свой кинжал и полоснул им по ладони.

Эрин невольно вскрикнула, часто моргая. Глаза Корцы не отрывались от ее лица, а кровь растекалась по столу.

– Вы должны полностью во всем разобраться, – сказал он.

– То, что вы сделали, причинило вам боль? – не могла не спросить она.

– Многое мы чувствуем сильнее, чем люди. В том числе и боль. Так что, отвечая на ваш вопрос, скажу: да, это причинило мне боль. Но посмотрите на рану.