Рун чувствовал, как за его спиной колотится ее сердце. Она была напугана сильнее, чем это могло показаться по ее голосу.
– Со мной вы будете в безопасности, – успокоил ее Корца, надеясь, что так оно и будет.
Эрин согласно кивнула, но сердце ее не стало биться спокойней.
Джордан, сидевший за спиной Надии, поднял вверх большой палец, когда она нажала на газ и мотор ее мотоцикла взревел, перейдя с холостых на рабочие обороты. Эммануил просто сорвался с места и рванул вперед, не дожидаясь никого.
Надия последовала за ним.
Хотя Рун пустил свой мотоцикл на более щадящей скорости, Эрин обхватила его еще крепче. Ее тело терлось о его спину, пока она плотно не прижалась к нему. Ее животное тепло грело Руна, но все его естество противилось этому телесному контакту. Он не должен был допускать того, чтобы его основной инстинкт взял верх над его сознанием. Он священнослужитель и с Божьей помощью исполнит свою миссию. Пробормотав короткую молитву, Корца сосредоточился на мотоцикле Надии, задние габариты которого быстро удалялись, прибавил скорость – и сразу же погнал свой мотоцикл еще быстрее.
Черные стволы деревьев, стоявшие по обеим сторонам дороги, мелькали перед глазами. Голубоватый луч фары прорезал тяжелую, как одеяло, завесу тумана. Рун во все глаза следил за неровностями дороги. Одно неправильное движение, и они разобьются.
Несущиеся впереди Надия и Эммануил прибавили скорость. Он – тоже.
Эрин уткнула лицо между его лопаток. Она дышала часто, но не глубоко, а ее сердце трепыхалось, словно заячье. Она еще не паниковала, но была близка к этому.
Несмотря на молитвы и обещания, тело Корцы сделалось чувствительным к ее страху.
Джордан сильно наклонялся на поворотах. Стоящие рядом с дорогой деревья сливались в одну длинную черную полосу с темно-зелеными вкраплениями. Глаза болели и слезились от ветра. Полы его плаща трепались за спиной.
Надия открыла дроссель, выехав на прямолинейный участок дороги – такие участки редко встречались на их извилистом пути. Стоун изловчился бросить из-за ее спины быстрый взгляд на спидометр: 254 километра в час – иначе говоря, их скорость была чуть больше 150 миль в час.
Это больше походило на полет.
Джордан слышал, как Надия смеялась, разгоняя мотоцикл все быстрее, но что он чувствовал при этом, он не мог объяснить даже себе. Ему ничего не оставалось делать, как только разделить ее энтузиазм, смеяться вместе с ней, ощущать переливающееся через край возбуждение, впервые после Масады чувствовать себя свободным.
Проходя очередной поворот, Надия накренила мотоцикл. Левое колено Стоуна не достало какого-то дюйма до усыпанной гравием дороги, а лицо проскочило на расстоянии фута от нависшей над дорогой скалы. Одно неверное движение, его или Надии, – и он был бы мертв.