За окном раздался автомобильный гудок.

— Слышишь? — заметил Эрмантье. — Они готовы. А значит, и я должен быть готов.

— Кого ты берешь с собой?

— Жену, горничную и шофера. Максим подъедет на неделе. А Юбер попытается заскочить на праздник Четырнадцатого июля.

— Вы не скоро доберетесь. Сколько туда? Километров семьсот?

— Семьсот пятьдесят. Но Клеман водит хорошо, да и машина послушная. «Бьюик»! Кристиана не могла удовольствоваться французским автомобилем. К ночи доберемся.

— Тебе будет там скучно.

— Нет. Не думаю. Там просторно. Я не буду на все натыкаться, как здесь. Наоборот, мне кажется, там я вздохну свободно. И потом, никакой почты, никаких настырных посетителей. Я даже не знаю, починили ли там телефон!

— Мне пора, — сказал Блеш. — Не хочу, чтобы из-за меня тебе устраивали сцену.

— О! Одной сценой больше, одной меньше… Ты скоро вернешься? Поужинали бы как-нибудь вдвоем. Ну, скажем, в сентябре.

— В сентябре не выйдет. Вернее всего, на Рождество. Если только меня не отправят в Абадан… или в Ханой!

— Везет тебе. Ну, проводи меня… А то я, чего доброго, растянусь на лестнице.

Они вышли, не торопясь миновали коридор, начали спускаться по лестнице.

— Скажи мне откровенно, — снова заговорил Эрмантье, — я не слишком изуродован? Я спрашиваю об этом… из-за Кристианы.

Блеш заколебался.

— Трудно сказать, старина. Разумеется, это заметно. Но… не отталкивающе, нет.

— Спасибо. А… ничего другого ты не замечаешь?

— Что ты имеешь в виду?

— Как тебе сказать… я точно и сам не знаю… Ну, помимо глаз и заштопанного лица?

— Успокойся, все остальное в полном порядке. Отчего ты об этом спрашиваешь?