— Послушайте, Эрмантье, призываю вас в свидетели! — кричал Юбер. — Ведь по правилам всегда надо давать в масть, разве не так? А он утверждает, будто может брать взятку своим трефовым королем!

Максим резко возражал. Дело кончилось тем, что все они забыли о его слепоте и о том, что карты для него теперь уже ничего не значат. Он выскользнул из гостиной, оставив их спорить по поводу неудачного хода пиками.

— Доброй ночи! — крикнул Юбер. — Мы тоже скоро пойдем спать.

Однако по его возбужденному тону нетрудно было догадаться, что партия далеко не завершена. Теперь-то они кончили? Должно быть, пошли спать, злые друг на друга. А ему-то что за дело?.. Как это теперь далеко — времена бриджа, блестящих приемов, возвращений на рассвете!..

Закинув руки за голову, Эрмантье вслушивается в шелест листьев под дождем. Воображению его рисуются яркие голубые вспышки и в их свете — тень от ставней на полу комнаты. Ему уже не так жарко. Головная боль стихает. Он лежит на спине. И если он пожелает, вся ночь в его распоряжении, чтобы — в который уж раз! — попытаться разобраться во всем, подвести итог. Вот только какой итог? Ну-ну, немного мужества. Раскаты грома звучат все глуше. В доме наверняка все спят. От окна повеяло свежестью. Эрмантье смотрит на себя как бы со стороны, время от времени с ним такое случается, особенно глубокой ночью. Ему вдруг чудится, что перед ним — судья. Его судья. И уже поздно прибегать к уловкам, искать себе оправдания или прикрываться ложью. А истина заключается в том, что он вовсе не Сильная Личность! Ах, совсем не весело признаваться в этом! Сильная Личность, Магнат — таковым он себя почитал после первого своего изобретения. Вся его жизнь определялась аксиомой: другие не стоят меня. И мало-помалу он заставил других подчиниться себе. Он был Магнатом во всем: и в манере одеваться, и в том, как диктовал письма или приветствовал швейцара, подняв палец. Он был Магнатом и по отношению к Максиму, когда не глядя оплачивал его счета. И с Кристианой тоже, создавая для нее всевозможные лампы и заставляя вспыхивать над спящим городом громадные светящиеся рекламы, возвещавшие о его успехе и могуществе. Он все еще оставался Магнатом и после случившегося с ним несчастья, когда с забинтованной головой продолжал по инерции тешить себя надеждой, что сможет, как прежде, один осуществлять свою гигантскую работу. И по-настоящему сильный человек сумел бы это сделать. А он уже не может. Ему страшно.

Вот на чем следует сосредоточить свою мысль, ибо у него нет ни малейших причин чего-то бояться. Дела на заводе идут вполне удовлетворительно; Юбер ему предан; Кристиана вот уже сколько месяцев ухаживает за ним с редкостным терпением. Таковы факты. Основательные. Бесспорные. Есть и немало других, и все они скорее обнадеживают: ест он хорошо, спит прилично, головные боли мучают его все реже. Следовательно, опасения Лотье не имеют под собой почвы.