— А вы полагаете, что ему помогли?

Госпожа Гильвинек, будто пытаясь защититься, вздевает вверх руки.

— Не мне судить об этом, — говорит она, — но если так все и произошло, ну что же, тем лучше. Такой поступок никто не осудит!

— Вы ратуете за эвтаназию?

— А почему бы и нет! Я верующая, господин комиссар. И уверена, что наши мертвые обрели счастье там, где они сейчас находятся. Пусть не все согласятся со мной. Но, поверьте, здесь, в клинике, почти стерлась граница между жизнью и смертью.

Кларье мысленно обещает себе обязательно вставить последнюю фразу госпожи Гильвинек в свой очередной отчет.

— Если я не ошибаюсь, — после небольшой паузы вновь говорит он, — в лечебном центре содержатся три категории пациентов. Во-первых, безнадежные больные, которых готовят к тихой, пристойной смерти. Эти больные сами страстно ждут смерти, но именно поэтому об эвтаназии в их отношении речь не идет. Тут, конечно, можно и поспорить. Согласны?

— Да.

— Ими в основном занимается доктор Мелвилль?

— Да.

— Затем следуют те, что страдают от страшных болей, но чьей жизни не угрожает особая опасность. Их лечит доктор Аргу…

— Он настоящий кудесник! — успевает вставить медсестра.

— И наконец, — продолжает Кларье, — к третьей категории относятся люди с ампутированными конечностями. Господин Кэррингтон мастерит для них протезы, а доктор Мелвилль с доктором Аргу вместе лечат. Так ведь?

— Да.

— И в последнюю категорию входит дочь господина Кэррингтона…

— Безусловно! Я бы, правда, уточнила, что она по очереди переходит от одного врача к другому. У них расписано по дням, но об этом лучше у них самих спросите…

— Надо думать, что людей с ампутированными конечностями в клинике явное меньшинство?

— Да, в основном только исключительные случаи, но все равно получается немало, сами знаете, сколько сейчас всевозможных аварий и происшествий.

— А сколько в настоящее время у вас лечится пациентов с ампутацией?

— Семеро. Не считая мадемуазель Мод. У четверых нет ноги, а у трех в той или иной степени руки.