— Да, верно. Но есть другая!
— Какая другая?
— Послушай, сначала успокойся! У него была еще любовница. Была до нее. Да отпусти же меня! Что за манера спрашивать! Меня нисколько не удивляет, что клиенты бегут от тебя!
Мареско тяжело опускается в кресло. Когда-то на нем восседал большой чин, тот, чей портрет висит над камином: в мантии, с орденом Почетного легиона, лицо бесстрастное, глаза голубые, суровые — сама справедливость!
— А, — наконец выдавливает он, — так убийца — отставная любовница!
— Да, но это только гипотеза! — возражает старая дама. — Между ними происходили бурные сцены. Некая Иоланда Рошель. Она в розыске… Вот пока все, что передали. Нужно посмотреть новости в 13.00. Может, появится новая информация.
— Отставная, — шепчет Мареско. — Ничего не понимаю. Такое убийство не могла совершить женщина. Ты хорошо расслышала: Иоланда Рошель?
— Да. Я хорошо запомнила потому, что Жюльен присылает мне устриц из Ла-Рошели. Не можешь ли ты пойти покурить в другом месте? Слышишь?
Но Мареско не слышит. Он застыл с сигаретой в зубах. Посасывает ее. Машинально сплевывает. Рошель! Где он мог слышать фамилию? Рошель! Быстро вскакивает.
— Полетт пришла?
— Изучает досье Валаберга.
— Ладно, пойду посмотрю.
Уже с порога слышит:
— Ты вернешься к обеду?
И вполголоса: «Стал совершенно невозможным». Но Мареско уже в другом конце квартиры. Досье Валаберга — наплевать! Это наполовину гражданское дело его совсем не интересует. Но Иоланда Рошель — вспомнить, какие-то неясные ассоциации. Вроде бы дорожная авария: кажется, автомобиль… железнодорожный переезд… да, верно… припоминаю.
— А, Полетт! Пожалуйста, отложите Валаберга. Дело Рошель. Вы помните?
Конечно, прекрасно помнит. У нее отличная память. Ни лица, ни груди, бесполая какая-то. Одна память — ходячая картотека. Ни рыба ни мясо. Рошель? Готово! Иоланда Рошель. Наезд на автоматический шлагбаум на станции Вольвик. В каком году?.. Раз, без запинки! В 82-м, июль 82 года. Так давно это было?
— Вы уже работали у меня?
— Конечно, мэтр.
— Как быстро время летит. Вы меня поняли?