Джеймс вспомнил тот день, когда Меган сказала ему, что папа стыдится его, потому что ему не нравится заниматься спортом. И мысленно услышал голос своего отца, говорящий ему: «Если тебе что-то нравится или не нравится, что бы это ни было, я не против. Все люди разные». С его стороны это было идеальным ответом. А еще вспомнил, как папа тогда улыбнулся и добавил: «Если бы я давным-давно не уяснил себе, что ты терпеть не можешь физкультуру и любишь видеоигры, я был бы полным кретином».
Джеймс уже много лет не думал о том, как звучал голос его отца, и сейчас был не уверен, что сумел бы воскресить его в памяти раньше, до этой минуты, но теперь слышал так ясно, как будто папа говорил с ним только вчера.
Перед глазами Джеймса вдруг предстала вся та сцена, предстала во всех деталях: он вспомнил, в какой позе отец сидел за своим рабочим столом, во что он был одет, как была освещена комната, как пахло в доме. Джеймс словно перенесся во времени назад на все эти несколько лет, и чувство, которое он при этом испытывал, было одновременно и восхитительным, и ужасным.
«Ты мой сын, – сказал тогда отец, – и я буду любить тебя, несмотря ни на что».
Джеймс вытер с глаз навернувшиеся слезы.
Мама взяла его за одну руку, Меган – за другую, и, благодарный им, он стиснул и ладонь матери, и ладонь сестры.
– Может быть, нам стоит подойти к двери? – спросила Меган. – И сказать, что мы когда-то жили в этом доме? Вдруг нам разрешат войти?
– Нет, – сказала мама. – Все нормально и так, – и ее голос был куда спокойнее, чем ожидал Джеймс, спокойнее, чем когда-либо прежде.
«Он звучит
– Нам пора, – сказала мама несколько минут спустя, когда они осмотрели все. – Нас ждет бабушка.
– Хорошо, – ответила Меган.
Они снова сели в машину.
Последним залез Джеймс.
И сразу же прижался к окну, чтобы в последний раз взглянуть на их старый дом.
Джеймс знал – когда-нибудь он обязательно вернется. На это место, где столько всего произошло.
И будет вспоминать то время, когда он был всего лишь маленьким мальчиком.
И будет вспоминать своего отца.