Совсем другим тоном он обратился к Асаду, не убирая мобильника от уха.

– Повернись лицом к своей семье, Заид, – скомандовал он. – Иначе я расстреляю всех твоих дружков, что стоят позади!

Но Асад не повернулся. Галиб все равно расстреляет их, это и так все уже поняли.

– Что ж, это твое решение, – сказал он и поднял пульт над головой. – Ты готов, Бауманн? – сказал он в мобильник.

И вдруг выражение лица у него резко изменилось. Он вскинул брови и посмотрел вверх на гостиницу. И лишь за одну роковую секунду до того, как прямо в его лоб вошла пуля, он понял, что все его планы рухнули.

Группа позади Асада молниеносно разбежалась во все стороны с громкими криками. Асад еще раз поднял взгляд к верхним этажам гостиницы, ожидая следующего выстрела, который поразит его. Но ничего не произошло, если не считать того, что мальчик у коляски закричал и бросился к телу Галиба.

«Он возьмет автомат и выстрелит в меня?» – подумал Асад.

И прыгнул вперед, но мальчик его опередил. Однако, вместо того чтобы схватить автомат, он упал на тело и зарыдал.

– Папа, папа, папа, – плакал он.

Асад поднял «узи» и пульт, осторожно снял пластиковую крышку на обратной стороне пульта и вынул две маленькие батарейки, которые при суммарном напряжении в три вольта могли принести неисчислимые разрушения.

Мобильник снова зазвонил.

– Да, Вебер, что у вас произошло?

Голос у того был взволнованный, тем не менее в нем чувствовалось огромное облегчение.

– В номер Дитера Бауманна мы проникли пять минут назад. Ситуация была предельно ясной. Вокруг него валялись гильзы и таблетки. Он был практически при смерти, винтовка торчала из окна, прицел направлен в ту сторону площади, где ты стоял. В руке у него был мобильник, и, когда тот зазвонил, мы отобрали его, а Бауманну надели наручники. На твое счастье, с нами был Магнус Крецмер. Такого отличного снайпера в подразделениях антитеррора еще не было. Когда мы взяли мобильник и стали слушать словесный понос Галиба, Крецмер не выдержал. «Нет, это ты, свинья, должен умереть!» – крикнул он в мобильник и выстрелил в Галиба.

Наступила небольшая пауза. И Вебер, и Асад – оба были взволнованы.

– А ты заметил, что стрельба в центре прекратилась? – спросил Вебер.

Асад обернулся. И правда, так оно и было. Впервые за последние двадцать минут стало тихо, если не считать жалобных криков раненых и сирен приближавшихся машин «скорой помощи».

– Да, – сказал Асад. – Я заметил это.

Уличная картина ожила. Полицейские и солдаты в полном боевом снаряжении бросились к телу Галиба и мальчику, который обнимал его. Тяжело было смотреть, как его оттаскивают от отца и уводят. Ведь он ничего не сделал.