Опустив пистолет, Ник приближается на несколько шагов.

– Моя семья немало заработала на таких, как ты. Да, в этом есть определенная ирония. Ты совершенно бесполезна, но твои внутренности имеют большую ценность. А у многих других людей, тех людей, кто действительно приносят миру пользу, внутренности нуждаются в замене. Ты считаешь нас убийцами.

Я зло смотрю на него.

– Вы и есть убийцы.

– Нет. Я оказываю миру услугу.

Теперь нас разделяет около десяти футов. Я крепче сжимаю нож.

– Подумай о тех, кто приходит сюда, – говорит Ник. – Писатели и художники, ученые и первопроходцы. Подумай о том, что они могут сделать для мира. А теперь подумай о себе, Джулс. Кто ты такая? Что ты можешь предложить миру? Ничего.

Он делает еще два шага.

Я поднимаю нож, почти не осознавая свои действия, и прижимаю его к собственной шее. Лезвие надавливает на кожу под нижней челюстью. Сердце бешено бьется под сталью.

– Я это сделаю, – говорю я Нику. – И тогда у тебя не останется ничего.

Он знает, что я блефую.

– Давай, – отвечает он, небрежно пожимая плечами. – Твое место займет кто-то другой. Не одной тебе нечего терять, Джулс. Тысячи людей нуждаются в укрытии, в деньгах и надежде. При необходимости мы уже завтра найдем кого-то тебе на замену. Так что давай. Перережь себе горло. Нас это не остановит.

Он делает еще два шага. Один медленный, другой – внезапный, застающий меня врасплох.

Я выбрасываю руку с ножом вперед, и он втыкается Нику в живот.

Пауза. Сопротивление плоти, мускулов, внутренних органов. Но лезвие ножа легко его преодолевает, пронзая эту плоть, мускулы и внутренние органы, погружаясь все глубже. Так глубоко, что мой сжатый кулак в конце концов соприкасается с рубашкой Ника.

Я выдыхаю.

Ник тоже.

В кабинете одновременно звучат два потрясенных, судорожных вздоха.

Я резко выдыхаю еще раз, выдергивая нож.