– Коробка? Кто-то поставил ее туда?
– Не знаю, – пожала плечами София.
– Где?
Она сняла передник, в котором занималась уборкой, и пошла к выходу. София показала пальцем.
Агнета поспешила к фундаменту моста.
София пошла следом, видя, как ветер треплет светлые волосы подруги. Дала ей подойти к фундаменту. Увидела, как та наклоняется, заглядывая в прямоугольное пространство.
Сама она подошла к своей спортивной сумке.
25 декабря 2019, среда
25 декабря 2019, среда
Рождественское утро не блистало[56]. Оно было темное, как ночь, и дико холодное. Словно сговорившись, снегопад и ветер прекратились одновременно вечером сочельника, оставив после себя город у полярного круга под метровыми сугробами. Стояла полная тишина. За ночь столбик термометра упал, мороз держал домá и людей в своих тисках. Из труб прямо к небу поднимался дым. Дыхание на улице будет потрескивать, снег – скрипеть под подошвами.
Несмотря на ранний час, в окнах квартир и вилл зажигались свечи и лампы.
Утренняя Рождественская служба всегда – самое посещаемое богослужение года, даже без поминовения недавно обнаруженных убитых девочек-подростков. Сегодня помещение церкви будет забито до отказа. Все не привинченные к полу стулья из пасторской канцелярии, залов собраний и прочих церковных помещений уже собраны и расставлены в проходах и по бокам, но многим из присутствующих, по всей видимости, придется стоять. Начальник пожарной охраны – ныне это Сверкер Бергстрём – не согласился подкорректировать максимально допустимое с точки зрения пожарной безопасности количество посетителей, поэтому Викинг Стормберг решил: когда предел будет достигнут, они просто перестанут считать.
Сегодня всем найдется место в Доме Божьем.
Викинг оглядел в зеркале свое лицо. Ему пятьдесят семь лет. Насколько он изменился с тех пор, как ему исполнилось восемнадцать? Если бы он тогда встретил свое нынешнее «я», узнал бы он сам себя? Откуда ему это знать?
И к чему он сейчас об этом задумался?
Он надел кобуру, затянул ремни поверх рубашки. Проверил пистолет –
Он сделал глубокий вдох. Закрыл глаза.
Его дочь Элин вошла в его спальню, заспанная и взлохмаченная. Окинула критическим взглядом его пиджак и толстые брюки.