Районный сибирский городок. Зеленый сквер перед двухэтажным зданием райкома. Лето. На огромной расцвеченной доске Почета крупные фотокарточки передовиков весенней посевной и крупно, белым по красному, названия колхозов: "Рассвет", "Путь Ильича", "Заветы Ленина", "Красный пахарь". Рядом с доской Почета пониже и поменьше черная доска. На ее поле надпись: "Тургинская опытная станция закончила сев только 3 июня. Позор отстающим!" И еще ниже белым по черному: "Директор станции — М.И.Твердохлебова".
Мария Ивановна стоит возле доски, читает. Подходит Макарьев.
— Ай-я-яй! Чем это вы любуетесь, товарищ Твердохлебова? Чем гордитесь?
Мария Ивановна обернулась:
— Миша! И ты здесь?
Они поздоровались.
— А как же! Представитель области. Явился на пленум к вам — разбирать итоги посевной. Наградить передовиков, наказать отстающих. — Он озорно подмигнул.
— Раньше говорили: цыплят по осени считают, — усмехнулась Мария Ивановна.
— То раньше! А теперь у нас боевая задача на каждый период; вот кончилась посевная — намечай новые рубежи, нацеливай на уборочную. А если вас не нацелишь, вы, пожалуй, и убирать хлеба не станете.
— Значит, вразумлять будете? Но кого же?
— А это военная тайна. Что у тебя за конфликт приключился? — спросил Макарьев. — Мне уж звонили, жаловались на твою заносчивость!
— Приезжал председатель РИКа. Это командир в фуражке. И набросился на меня: "Сей незамедлительно!" Чуть ли не кулаком стучал. Ну, я его и выставила за порог.
— Нехорошо! Он же показатель гонит.
— Я не понимаю, чего они всполошились с этим севом? — спросила Мария Ивановна. — Да, идет война! Иные хозяйства ослабли. Так пусть сеют пораньше. Но есть еще крепкие колхозы. Зачем их подгонять? Зачем стричь всех под одну гребенку?
— Председатель РИКа не виноват, Маша... Это наш Лясота кинул сверху лозунг насчет раннего сева. Вот все и стараются.
— И откуда они только берутся?
— Кто? Филипп, что ли?
— Да я про этих начальников вроде председателя РИКа...
— Эх, Маша, был бы святой, а угодники найдутся.
— Да, пожалуй, ты прав. Ну что ж, пошли на пленум!