– Кто вас связал?

Решив, что теперь можно, Эраст Петрович вышел из-за лошади.

– Я! Меня зовут Эраст Фандорин. Я ехал через долину. Эти негодяи напали на меня без предупреждения. Я мог бы их убить. Или отвезти к маршалу. Но пожалел. Они совсем мальчишки.

На стене засовещались. Потом тот же басистый голос крикнул:

– Эраст – это хорошее имя. Ты из наших братьев, из мормонов?

– Нет, я русский. Приехал навестить соплеменников. Что мне делать с этими разбойниками? Если они не ваши, я отвезу их в Сплитстоун.

Снова шушуканье, чуть более продолжительное. Потом заскрипели ворота.

– Это ничего, что ты русский. Все люди братья. Въезжай, добрый человек. Ты поступил милосердно.

На треугольном пространстве, зажатом между тыном и обрывом, стояли семь основательных домов в два этажа, около каждого хозяйственные постройки. В стороне – амбары, большой коровник, свинарник, кузница, корраль. Повсюду горели масляные фонари, и было видно, как любовно, тщательно обихожен здесь каждый клочок земли. Посередине поблёскивал чёрной водой идиллический прудик. На клумбах благоухали цветы. Через аккуратно выложенный камнями ручеёк был перекинут кукольный мостик.

Ещё одна разновидность земного рая для своих, подумал Эраст Петрович, оглядывая Небесных Братьев, высыпавших из домов.

В основном это, правда, были сестры. Все в белых фартуках, лиц почти не видно под огромными кружевными чепцами. Женщины стояли плотными кучками, каждая у крыльца своего жилища, и просто смотрели, предоставляя действовать мужчинам.

Тех было немного, человек двадцать. Разного возраста, но одеты одинаково: островерхие шляпы, тёмные костюмы, белые рубашки без галстука. У всех бороды, причём у иных предлинные, ниже пояса.

Распоряжался низенький, густобровый человечек лет пятидесяти в коричневом сюртуке и с серебряной пряжкой на тулье – вероятно, он-то и вёл переговоры с башни. Фандорин подумал, что это и есть апостол, но, как вскоре выяснилось, ошибся.

Пока селестианцы развязывали и расспрашивали юнцов с библейскими именами, густобровый на время исчез, а потом появился снова и отвёл Эраста Петровича в сторону.

– От имени апостола Морония и всей нашей общины приношу тебе глубокие извинения, добрый путник. Прости наших неразумных братьев. Они действовали по собственному почину и будут сурово наказаны. Я – старейшина Разис. Остальные старейшины и сам апостол просят тебя пожаловать к ним для беседы.

Он с поклоном показал на самый большой из домов, над которым чернел кованый крест.

– Б-благодарю.

Прежде чем последовать за старейшиной, Эраст Петрович обернулся и окинул быстрым взглядом гребень тына.