– Кто окружил? – переспросил Фандорин. Слово ему где-то уже встречалось, но значение он запамятовал.

– Так иногда называют местных мусульман.

– Откуда вы знаете, что это были азербайджанцы?

– По тысяче примет! Лица у них были закрыты, но глаза, брови, конская сбруя… Уж можете поверить, я бакинец, в таких вещах я не ошибаюсь…

– Сколько их было?

– Человек двадцать… Они знали, что мы без охраны, потому и напали.

– А почему вы были без охраны? Даже во время съемок в Старом Городе вас охраняли люди вашего дяди.

– Потому что дядя срочно уехал куда-то! Еще позавчера.

«Так-так. После нашей маленькой беседы осторожный господин Арташесов решил, что бакинский климат для него вреден. Вероятно, сообразил, что я доберусь до Шубина и это неизвестно чем закончится».

– И поэтому вы явились ко мне, а не к Месропу Карапетовичу?

– Да. Я знаю, что вы за человек. Клара мне рассказывала. Спасите ее! Спасите мою группу!

«Этого мне еще только не хватало».

– Обратитесь в п-полицию.

Леон удивился.

– Помилуйте, я бакинец! Какая полиция? И что она может? Я поклялся Кларе, что разыщу вас. Вы ведь не дадите ей погибнуть? Не станете мстить за то, что она вас покинула.

– Нет, за это не стану, – уверил молодого человека Эраст Петрович.

– Она сказала: «Спешите, мой рыцарь! Бегите к Фандорину. Он будет знать, что нужно сделать! Он спасет нас!» И я убежал.

«Значит, спасать буду я, а рыцарь – Леон? Черт, как всё это некстати».

– Вот что, – вздохнул Эраст Петрович. – Давайте так: я задаю вопросы, вы отвечаете. Что произошло после того, как напали разбойники?

– Они посадили всех нас, сорок четыре человека, в какие-то жуткие телеги… Мы долго ехали на запад, в сторону Шемахи… Двигались весь день и всю ночь, с короткими остановками. Давали только лепешки и воду… Многие актрисы от страха и жары падали в обморок. О, как мужественно держалась Клара! Она всех подбадривала, пела «Courage, courage, mes bons Français!»[8].