Значительная часть научных изысканий профессора Лорринга носила секретный характер. Судя по всему, постоянная необходимость отталкивать любопытных сограждан окончательно подавила и без того небольшой талант к общению, заложенный природой. Соседи по столу честно совершили несколько попыток вызвать реакцию ученого, но получили устойчиво отрицательный результат и переключились на более общительных членов компании, оставив Лорринга в неприступном величии подобно молчаливому острову в море оживленной беседы.

Тремейн вспомнил слова Николаса Блейза о рождественской атмосфере, которую Бенедикт Грейм с восторгом создавал в Шербрум-Хаусе, и спросил себя, растает ли Лорринг в дружеском тепле или останется покрытым снежной коростой, осуждающим все подряд ледяным зрителем. Пока прогноз обещал продолжение заморозков.

Его взгляд скользнул дальше, и на душе сразу потеплело. Во время знакомства с Дени Арден Мордекай Тремейн сказал себе, что, если бы удалось отсчитать назад лет тридцать, он бы выбрал именно такую девушку. А сейчас, в вечернем платье, изящной женственностью фасона подчеркивающем природную красоту, она рождала в душе восхищение живой естественностью жестов и искренностью смеха. В сравнении с легким, свободным обаянием мисс Арден Розалинда Марш выглядела мраморным изваянием – прекрасным, но лишенным живого огня.

Тремейн увидел, что соседка подняла голову, и спросил:

– Они обручены?

– Кто? – уточнила мисс Марш, хотя явно поняла, о ком идет речь.

– Мисс Арден и мистер Уинтон.

– Нет. По крайней мере, официально.

– Жаль, – отозвался он. – Выглядят так, что следовало бы обручиться.

Примерно час назад, во время знакомства, Роджер Уинтон произвел на Тремейна благоприятное впечатление, а беззастенчивое обожание, с которым он смотрел на девушку, и ее ответное сияние убедительно подтвердили первоначальное суждение. Уинтон казался серьезным, уравновешенным молодым человеком, который отлично знал, чего хочет, но не лез напролом. Он пылко любил Дени Арден, и та отвечала взаимностью.

Даже если утверждение, что влюбленных любит весь мир, отнюдь не бесспорно, Мордекай Тремейн неизменно поддавался очарованию разделенного чувства. «Романтические истории» щедро поставляли материал для удовлетворения эмоциональных запросов, однако при встрече со счастливой любовью сентиментальная душа радостно вырывалась на свободу. Вот и сейчас Тремейн сидел, склонив набок голову, с умилением смотрел на молодых людей сквозь запотевшее пенсне и думал о том, какая они чудесная пара.

– В их колесе торчит палка, – сухо промолвила Розалинда Марш.