— Мне бы, — вздохнул он, — в представительство федерального агента… Не скажете адрес?

— Патруль довезет вас. — Дежурный нацелился в телевизор пультом управления и, позевывая, принялся переключать каналы. — Машина будет с минуты на минуту. Они уже в курсе.

— Если они уже в курсе, то почему не подвезли меня от вокзала?

Клапрот равнодушно и, как показалось Аяксу, с затаенной улыбкой, пожал плечом.

— У вас, кстати, не было исчезновений без вести в последнее время? — поинтересовался Аякс.

— У нас — нет, — невозмутимо ответил Клапрот. — Ни в последнее время, ни вообще.

Аякс обратил внимание на рельефную карту Столовой Горы, висящую на стене за спиной сержанта. Перепад высот составлял полтораста метров. Названием местечко, скорее всего, было обязано своей геологии. По отлогим северо-западным склонам город взбирался от реки к плоской вершине и, будто истратив все силы на подъем, замирал в нескольких шагах от нее. С юго-востока плато ограничивалось отвесными обрывами в долину, а прямо посреди него находился, судя по обозначению, портал базового рудничного ствола. Это была почти правильной круглой формы дыра диаметром около ста метров, обнесенная лесопосадками. Над картой висел городской герб. Композиция из скрещенных на фоне рыцарского щита лопаты и кирки заключалась внутри круглой рамки, которой служила змея, кусавшая свой хвост. Поверх перекрестья лопаты и кирки на щите золотилась надпись готической вязью «MENSA», ниже перекрестья — аббревиатура «S. e. A.» и год основания — 1858.

— Не посоветуете гостиницу? — спросил Аякс дежурного. — Недорого?

Клапрот выключил телевизор, отложил пульт и устало потер брови.

— Вам что, ничего не сказали?

— А что мне должны были сказать?

— Что офис федерального агента и его служебная квартира находятся по одному и тому же адресу.

Аякс развел руками.

— Но мне все равно нужна гостиница.

— Зачем?

— Затем, что я не могу посреди ночи вламываться в чужую квартиру.

— Это не чужая квартира, а ваша.

— А как же прежний агент?

— Кто?.. — На осовелом лице дежурного изобразилось не столько недоумение, сколько досада. — Вы разыгрываете меня?

Аякс ничего не сказал, потому что тот же самый вопрос про розыгрыш вертелся у него на языке.