Гордон только покачал головой.

– Спасибо, дружок, не надо. Знаю, что премьер-министр умер, – произнес он и прошел мимо. «Я сам пишу эти новости, – добавил мужчина про себя, – если уж новости позволяют себя писать».

За площадью Аппони Гордон резко свернул направо, на улицу Варошхаз, сравнительная тишина и спокойствие которой показались ему очень кстати. Никаких подвижек в деле Роны… А дело ни на минуту не выходило из головы. Невозможно было поверить, что обвинения против этого человека справедливы. Сутки напролет Гордон работал над делом, говорил или, по крайней мере, пытался говорить о нем со всеми, кто мог хоть как-то быть связан с Роной, но каждый раз оказывался в тупике.

Он пересек безлюдную, мокрую от дождя площадь Елизаветы, а когда свернул на проспект Иштвана Тисы, ледяной ветер с Дуная чуть не сорвал с него шляпу. Непривычный октябрьский холодок заставил Гордона поежиться. Утром казалось, что будет теплее, поэтому ни шарфа, ни перчаток он с собой не взял, а за неимением теплого пальто, как мог, закутался в реглан.

Перед зданием Главного управления полиции стоял постовой. Он кивнул, увидев Гордона, который уже привык заходить в здание по адресу улица Зрини, дом 4 через новый, предназначенный для детективов вход. Жигмонда Гордона знали все дежурные офицеры без исключения, так что вход в управление для него был свободный. В этот вечер на смене был молодой человек, который по непонятной причине всегда приветствовал его чрезмерно почтительно.

– Добрый вечер, господин репортер! – поздоровался парень, Гордон лишь кивнул в ответ, и уже направился к лестнице, но дежурный его снова окликнул:

– Если вы ищете инспектора уголовно-сыскной группы господина Геллерта, должен вам сообщить, что в настоящий момент его нет на месте. Он срочно отбыл на совещание.

– Ничего страшного, приятель, подожду в кабинете. – Гордон положил руку на перила, но молодой человек не собирался его отпускать.

– Ведь премьер-министр Гёмбёш умер… – Дежурный хотел было продолжить, но вовремя опомнился: – Но, конечно, вы уже имеете честь это знать.

– Знаю, приятель, – ответил Гордон и поторопился на третий этаж.

Оказавшись в коридоре, он повернул направо, остановился у последней двери слева. Постучался. А вдруг!.. Ответа не последовало. Тогда Жигмонд приоткрыл дверь кабинета Владимира Геллерта. Кабинет ведущего инспектора уголовно-сыскной группы оказался пуст, и лишь одинокая настольная лампа освещала комнату. Гордон прикрыл за собой дверь и подошел к окну. Геллерт пользовался особыми привилегиями: окна его кабинета выходили на Дунай, чего был удостоен далеко не каждый. Гордон закурил, выглянул в окно и увидел подсвеченный Цепной мост, Будайскую крепость, плывущие по Дунаю кораблики, пришвартованные катера, плетущиеся со скоростью черепахи буксирные суда.