Половина эшелона состояла из грузовых вагонов и платформ с имуществом и вооружением расформированной пехотной дивизии. Другая половина представляла собой теплушки, в которых возвращался с войны рядовой и сержантский состав. В два пассажирских вагона третьего класса набились младшие офицеры. А в единственном купейном вагоне с аккуратной надписью «Berlin-Stralsund» с комфортом разместились старшие офицеры.

Золотилось ярким солнцем погожее летнее утро. На четвертые сутки путешествия эшелон медленно подбирался к западной окраине Москвы.

В тамбуре курили двое: лысый полковник в годах и молодой майор — Александр Васильков. На расстегнутых кителях в такт качавшемуся вагону позвякивали боевые ордена и медали.

— В Москве-то кто-нибудь дожидается? — выпустил струю дыма полковник Тарасов.

— Мама, — улыбнулся Васильков и, мечтательно вздохнув, добавил: — И девушка.

— Это хорошо. Давно знаком с девушкой?

— В сороковом познакомились. И тоже, кстати, в поезде.

— Стало быть, всю войну ждала?

— Ждала. Училась на врача, работала в Главном военном госпитале имени Бурденко.

— Молодец. Тоже, значит, добывала победу, — одобрительно прогудел полковник. — И как же зовут твою невесту?

— Валентина.

— Хорошее имя. И моя супружница Евдокия меня заждалась. Кабы была возможность известить о прибытии, непременно прибежала бы на вокзал. Мы ж с ней недалеко от вокзала проживаем — на Большой Садовой…

Эшелон медленно катил по Московской области. Попыхивая папиросой, бывший начальник штаба расформированной дивизии поглядывал в окно тамбурной двери. Васильков дымил рядом. Из вагона доносился смех, звон бутылок и нетрезвые голоса попутчиков.

— Сколько еще, Петр Данилович? — спросил Васильков.

Тот глянул на запястье.

— Ежели нигде не задержат, часа через полтора прибудем.

Полтора часа. Всего полтора часа, и он окажется в родном городе. Сколько лет он ждал этого момента! Сколько раз представлял, как таким вот солнечным утром выйдет из вагона на перрон…

Александр припомнил дворик родного дома, подъезд, деревянную дверь в большую коммунальную квартиру с номером в ромбике. И снова представил скорую встречу с мамой и с любимой Валентиной.

Ощутив сдавивший грудь приятный холодок, он улыбнулся и затушил папиросу.

* * *