– Ну да.
Миллисент вздохнула и нежно спихнула мою голову со своего живота:
– Не глупи, – сказала она. – У нас все будет хорошо. Даже лучше, чем просто хорошо.
Еще несколько минут назад я чувствовал себя скорее ребенком, чем мужчиной, которому скоро предстоит стать отцом. Миллисент зарядила меня силой и уверенностью.
С первых дней нашего брака и безденежья мы с Миллисент проделали долгий путь. Я пошел учиться на магистра делового администрирования, но мне оставалось еще два курса, когда она забеременела. Мы очень нуждались в деньгах, и я бросил учебу и вернулся к тому, что умел делать лучше всего – игре в теннис. Это был мой единственный талант. Это было то, что я делал лучше любого, с кем вырос. Теннисный корт был тем местом, где я по-настоящему блистал. Не так ярко, чтобы стать профессиональным спортсменом, но достаточно ярко, чтобы начать предлагать всем желающим частные уроки.
Миллисент на момент нашего знакомства только закончила курсы риелторов и готовилась к экзамену. После его сдачи она не сразу начала торговать недвижимостью, но все-таки начала и продолжала этим заниматься, даже когда ходила беременной, даже когда наши дети были совсем крохами.
Моя жена оказалась права. У нас все получилось. И теперь у нас все хорошо. Даже лучше, чем просто хорошо. И, насколько мне известно, мы пока еще не избавлялись от детей.
7
7
Но сейчас, когда мы стоим в этом пустом доме, который она пытается продать, Миллисент не заряжает меня ни силой, ни уверенностью. Она пугает меня.
– Все плохо, – говорю я. – В этом нет ничего хорошего.
Миллисент приподнимает бровь. Обычно это выглядело мило.
– В тебе проснулась совесть?
– Она всегда у меня была…
– Нет. Не думаю.
И она снова права. Меня не мучила совесть, когда я старался сделать ее счастливой.
– Что ты с ней делала? – повторяю я свой вопрос.
– Это не важно. Ее больше нет.
– Теперь уже нет.