Джулиус сказал правду: так было быстрее всего. Правда, только пешком. Проехать по этой неровной, каменистой земле было немыслимо. Тут и там тянулись невысокие каменные стенки с множеством проломов, и ни в одно из этих отверстий автомобиль не протиснулся бы. Дорога была обманчива. Вот башня словно бы отступила куда-то, спряталась за непреодолимыми грудами наваленных друг на друга скал, а в следующий миг оказалась уже прямо над головой.

Из полуоткрытой двери валил едкий дым. Дэлглиш ударом ноги распахнул ее и отскочил в сторону, прячась от гари. Раздался громкий рев, из проема вырвался язык пламени. Дэлглиш принялся посохом выгребать оттуда горящий мусор: охапки сухой травы и сена, обрывки веревок, остатки старого кресла — весь хлам, накопленный за многие годы, когда на мыс был открыт вход всем желающим. В то время в незапертой черной башне укрывались от непогоды пастухи или ночевали туристы. За спиной у Дэлглиша Джулиус ожесточенно разбивал зловонные горящие комья метлой. По траве зазмеились алые полоски огня.

Едва вход был очищен, Джулиус ринулся внутрь, сшибая пламя мешками, однако от ядовитого дыма его тут же разобрал дикий кашель. Дэлглиш бесцеремонно вытащил спутника.

— Не лезьте, пока я не расчищу получше. А то возись потом сразу с двумя.

— Он там! Наверняка! Я знаю! О господи! Чертов кретин!

Последние тлеющие груды травы вывалились наружу. Джулиус, оттолкнув Дэлглиша, помчался вверх по идущей вдоль стен винтовой лестнице. Коммандер кинулся следом. Деревянная дверь второго этажа была распахнута. На этом уровне не соорудили окон, и все-таки даже в дымной темноте спасатели разглядели съежившуюся и обмякшую фигуру у дальней стены. Энсти накинул на лицо капюшон сутаны и закутался в широкие складки, точно бездомный бродяга, спасающийся от лютой стужи. Руки Джулиуса запутались в этих складках, и Дэлглиш услышал, как Корт выругался. Через несколько секунд они наконец высвободили Энсти, вместе подтащили его к двери и с трудом, поддерживая с обеих сторон безжизненное тело, спустили по узкой лестнице, а затем выволокли на свежий воздух.

Там они уложили пострадавшего на траву. Дэлглиш опустился на колени, готовясь перевернуть его и сделать искусственное дыхание. Но тут Энсти раскинул руки и замер — зрелище получилось какое-то театральное и слегка богохульное. Радуясь, что не придется теперь прижиматься губами к губам пострадавшего, Дэлглиш поднялся на ноги. Энсти подтянул колени и зашелся судорожным хриплым кашлем. Голову он повернул набок, прижимаясь щекой к земле. Влажные губы, выхаркивавшие слюну и желчь, казалось, припали к траве, высасывая из нее соки. Опустившись на колени, Дэлглиш с Кортом приподняли Энсти.