— Миллисента продала мне свою долю совершенно добровольно, причем по честной цене. Ей не на что жаловаться. Если я уеду отсюда, начатое дело продолжится все равно, вне зависимости от того, что случится со мной. — Он улыбнулся Джулиусу: — Я знаю, что вы неверующий, так что найду для вас другой авторитет вместо Господа. Как насчет Шекспира? «Готовься к смерти, а тогда и смерть, и жизнь — что б ни было — приятней будет»[9].

Глаза Джулиуса Корта на миг встретились над головой Уилфреда с глазами Дэлглиша. Они обменялись словно безмолвным посланием и прекрасно поняли друг друга. Джулиус с трудом сдерживал усмешку. Наконец он сухо произнес:

— Дэлглиш вроде бы после болезни. Он и так уже выдохся, спасая вас. Я, может, и выгляжу здоровым, но мне силы нужны на мои личные удовольствия. Так что если вы твердо решили передать все «Риджуэл траст» в конце месяца, то попытайтесь хотя бы три недели не рисковать и быть паинькой.

III

III

Когда они вышли из комнаты, Дэлглиш спросил:

— Вы думаете, ему и правда грозит настоящая опасность?

— Не знаю. Возможно, сегодня он оказался ближе к смерти, чем кому-то хотелось.

Корт чуть помолчал и добавил со снисходительно-ласковой насмешкой в голосе:

— Глупый старый комедиант! «Готовься к смерти, а тогда и смерть, и жизнь — что б ни было — приятней будет». Я уж думал, мы углубимся в «Гамлета» и выслушаем, что «решимость — это все». Одно ясно. Он не разыгрывает храбреца. То ли не верит, что кто-то в Тойнтон-Грэйнж покушается на его жизнь, то ли считает, будто знает своего врага, и уверен, что может с ним — или с ней — справиться сам. Или это он разжег огонь. Погодите, сейчас перевяжу руку, а потом поедемте выпьем. Судя по вашему виду, вам сейчас стаканчик не помешает.

Однако Дэлглишу надо было еще кое-что сделать. Он оставил громогласно изъявляющего опасения Джулиуса на милость Дот Моксон и двинулся обратно в «Надежду» за фонариком. Пить и правда хотелось, но он успел только глотнуть холодной воды из-под крана. Хотя окна оставались распахнутыми, за каменными стенами маленькой гостиной было так же душно и жарко, как в день его приезда сюда. Когда Дэлглиш закрывал дверь, висевшая рядом сутана качнулась, и он снова уловил слабый, немного пыльный церковный запах. Матерчатая спинка и ручки кресла чуть лоснились в тех местах, где на них покоились руки и голова отца Бэддли. Дух старого священника еще витал здесь, хотя Дэлглиш чувствовал его присутствие слабее, чем в первые дни. И общения с этим духом не выходило. Чтобы получить совет отца Бэддли, требовалось идти тропами хоть и знакомыми Дэлглишу, однако непривычными. И по некоторым из них он не считал себя вправе ходить.