Светлый фон
– Я горжусь тобой, Марк, – спокойным тихим голосом заговорил Джек. – Я обиделся, узнав, что ты планируешь нас покинуть. Мне было больно! Я считал нас братьями. Но теперь я вижу, что ты на самом деле один из нас.

– Один из вас? – Он с трудом выдавил из себя слова, словно они приносили ему физическую боль. – Никогда.

– Один из вас? – Он с трудом выдавил из себя слова, словно они приносили ему физическую боль. – Никогда.

Джек рассмеялся.

Джек рассмеялся.

– И это говорит убийца. – Марк дернулся. – О, прости, я забыл, что ты же сделал это ради Бет. Не притворяйся, что руководствовался благородными намерениями, Марк. Ты сделал то, что я тебе приказал, чтобы спасти свою шкуру. Ради всего святого, ты же даже не захотел узнать, чье горло перерезаешь. Тебе следовало хотя бы спросить.

– И это говорит убийца. – Марк дернулся. – О, прости, я забыл, что ты же сделал это ради Бет. Не притворяйся, что руководствовался благородными намерениями, Марк. Ты сделал то, что я тебе приказал, чтобы спасти свою шкуру. Ради всего святого, ты же даже не захотел узнать, чье горло перерезаешь. Тебе следовало хотя бы спросить.

Что-то в голосе Джека заставило сердце в груди у Марка плотно сжаться.

Что-то в голосе Джека заставило сердце в груди у Марка плотно сжаться.

– Кто она?

– Кто она?

Глаза Джека улыбались, но губы не шелохнулись.

Глаза Джека улыбались, но губы не шелохнулись.

– Кто она, Джек?

– Кто она, Джек?

Это были первые слова, произнесенные Мэттью, и в них звучало напряжение. В эту секунда Марк все понял и подумал, что и Мэттью тоже понял все.

Это были первые слова, произнесенные Мэттью, и в них звучало напряжение. В эту секунда Марк все понял и подумал, что и Мэттью тоже понял все.

– Боже, нет. Джек, скажи мне, что это не…

– Боже, нет. Джек, скажи мне, что это не…

Он бросился к безжизненному телу девушки, но по ощущениям двигался так, словно шел в воде. Марк протянул руку к капюшону, скрывавшему ее лицо. Он не хотел этого делать, совершенно не хотел видеть лицо девушки, которую лишил жизни. Он знал, что под тканью зияет рана, но он должен знать точно. У него дрожали руки, когда он развязывал шнуровку под капюшоном, а потом медленно его поднимал. По столу рассыпались рыжие волосы, а на него уставились мертвые зеленые глаза.