– Уверен, такой вариант привел бы тебя в восторг, – едко заметил Эд.

– Я понимаю, что зря согласилась на участие в девичнике. Ты так радовалась и так настаивала, чтобы я поехала. Я и сама хотела того же. В глубине души я все еще надеялась, что ошиблась в твоем женихе. Не могут же в нем уживаться две столь противоречивые натуры. Правда, когда мы приехали на остров, появилась новая информация. Меня настораживало, как Элеонора отзывается о брате. Кроме того, я услышала разговор Бэллы и Робин о стриптизерше, которая знала Эда, и поняла, что дело не в моем разыгравшемся воображении. Мистер Толлок очень умен и хорошо умеет скрывать свою порочную сторону.

– Твои заявления абсурдны, – заявил Эд. Его голос звучал даже слегка жалостливо. Он повернулся к сестре. – Ты знаешь меня лучше всех и понимаешь, что я никогда бы не поступил так с женщиной. Ана пытается выставить меня монстром.

Элеонора посмотрела на брата.

Теперь Ана хорошо видела, как они похожи: одинаковая форма носа, квадратный подбородок, широкие плечи…

Все выжидающе смотрели на Элеонору. Эд слегка кивнул, подбадривая ее.

Повисло напряженное молчание. Все ждали, когда она заговорит.

Глава 80 Элеонора

Глава 80

Элеонора

Жара не спадала. В темноте стрекотали насекомые. Элеонора чувствовала, как от соли слегка пощипывает кожу на ногах, ощущала босыми ступнями тепло, исходившее от каменного пола. Она смотрела на брата. Так странно видеть его здесь, в Греции. Все девушки босые, загорелые, а Эд в кожаных ботинках и отглаженной рубашке не вписывается в картину, словно случайно оказался не в том месте. Впервые возникло ощущение, что она своя, а брат здесь чужой.

– Скажи им, Элеонора. Ты же меня знаешь.

Да, она прекрасно представляла, какой он. И помнила, как в свой первый день в школе помахала брату в коридоре, а он ее проигнорировал. «Кто это?» – спросил тогда у Эда какой-то рыжеволосый мальчик. «Да так, какая-то идиотка», – ответил тот.

В пятнадцать лет брат сильно поругался с родителями, и Элеонора, чтобы утешить его, приготовила горячий шоколад – все, как он любил: со взбитыми сливками и шоколадной крошкой. А Эд швырнул в нее подушкой, отчего обжигающее молоко выплеснулось ей на грудь, и закричал: «Я уже не ребенок! Горячий шоколад не вытащит меня из дерьма!»

И в то же время, когда в галерее впервые выставили серию ее работ, Эд появился на пороге с бутылкой шампанского и сказал: «Я горжусь тобой, сестренка!» Когда умер Сэм, именно брат разобрал его вещи и не отходил от нее двое суток. А четыре месяца спустя, увидев, как она сидит в пижаме, хотя на дворе уже день, Эд скривился и произнес: «Ты совсем себя запустила».