Она прижалась к его плечу.

— Скажи, столько лет прошло… скажи, почему мы тогда расстались? Вернее, ты оставил меня?

Алекс задумался.

— Черт его знает! — сказал честно. — Как-то все не так получалось… Жена ныла, прознав о нашей связи, и, как бы желая добра, стала предупреждать: «Молодая, знаменитая бросит тебя!» Ну и на самом деле, все тогда просто бредили Марианной. Потом закрутился в своей работе, ты — в своей, потом все эти политические, социальные пертурбации… А когда развелся, то решил жениться на скромной, обычной, не звездной женщине. Вот и женился! — невесело усмехнулся он. — Верил ей, десять лет встречались…

— А меня, значит, испугался? — посмотрела на него Марианна.

— Отчасти!

— Ну а теперь как же?

Алекс криво улыбнулся.

— А теперь мне уже ничего не страшно!

— Неужели решил?

— Решил! Пусть сын Илюша платит алименты. Нет, я ни за что не откажусь от своего внука! Но, зная, скаредность Ильи, которую он называет экономией, для него это будет большим финансовым ударом. Двадцать лет оплачивать свою подлость!

— Ты уверен, что он не откажется?

Валуев расхохотался до слез.

— Больше всего на свете он дорожит своим дипломатическим статусом и счетом в банке, это у него от матери. Ну а в данной щекотливой ситуации он будет вынужден пожертвовать счетом. Я же буду строго следить, чтобы внук получил самое престижное образование. Пусть папа платит!

Марианна тоже расхохоталась. Вечер перешел в ночь, а они все сидели, тесно прижавшись друг к другу, забыв о времени и совершенных ошибках, не думая о коварстве будущего… они наслаждались настоящим… такое удается редко…

* * *

Гарри и Валерия Бахаревы уехали к сыну в Штаты. Отголоски скандала пересекли океан на скоростных лайнерах. Молодому Арсентию Бахареву, витавшему в моцартовском пространстве, было как-то недосуг вникнуть в суть скандала, о котором ему без устали твердили окружавшие его посредственные музыканты. Он отмахивался от них, устремляя свой просветленный взгляд на нотные знаки и исторгая из скрипки божественные звуки. Все могут снести сплетники и завистники — только не безразличие.

Приехавшие родители должны были заставить Арсентия вникнуть в суть вопроса. Правда, когда Лера увидела светлые глаза и радость сына, встречавшего их в аэропорту, у нее отлегло от сердца. «Гения грязь не может коснуться».

— Но зачем делать этот глупый анализ? — удивлялся он. — Если и папа, и ты, мама, и я, знаем, что все написанное первой женой отца — ложь!

Гаррик был растерян и подавлен. Он уже хотел было отказаться от крайней меры установления отцовства, но Лера потребовала довести дело до конца.