Что я отрицал, Тони, так это то, что после мы пошли ко мне домой — в четыре тридцать утра. Отрицал, потому что этого не было! Кто вообще мог такое придумать? Наверное, это Асебес, наш консьерж. Ты никогда ему не доверял. И вполне возможно, был прав. Я не удивился бы, узнав, что он был когда-то осведомителем во франкистской политической полиции, что наводила на всех ужас в те времена. Многие консьержи работали на них. Наверняка он был доносчиком, шпионил, чтобы они не трогали его. Кстати, вероятно, сейчас он так же работает на отдел информации. Осторожнее с ним.

Повторяю, когда начнется допрос — а тебя непременно будут допрашивать, — отрицай, что мы были вместе в четыре тридцать утра того злополучного дня. Потому что со мной был не ты, а жених Ангус, хороший человек, сотрудник муниципальной полиции Торрелодонеса, его имя Бальдомеро Уманес. Ты даже не представляешь себе, как я в этом раскаиваюсь. Но я был сильно пьян в тот вечер. Нажрался, как последняя скотина. После того как мы расстались в «Мануэле», я выпил почти целую бутылку джина, стакан за стаканом, мешая алкоголь с тоником. Я сильно нервничал. Потому что собирался идти к Лидии и сделать ей предложение, я всегда любил ее, Тони, еще с тех пор как она училась на моем курсе на факультете журналистики. Я рассказал все Лоле, и она поняла меня. Она даже не рассердилась и не стала ревновать. У нее ведь есть любовники, моя жена — свободная женщина.