— Сыновья Нинабера пока у соседей. Я говорил со старшим. Он сказал, что брат отца уже едет из Аудхорна. Соседи его оповестили. По словам врачей, миссис Нинабер еще под действием снотворного, — сказал Сниман.

— А что письменный стол?

— Вот все, что мы нашли. — Сниман показал на лежащую на полу аккуратную стопку. — Ничего существенного. Семейные реликвии. Свидетельство о браке, свидетельства о крещении, школьные дневники детей, фотографии…

— Молодец, хорошо поработал.

— Что дальше, капитан?

— Ты спросил мальчика про остальных убитых?

— Он таких людей не знает.

— А про Оберхольцер спрашивал?

— Нет.

— Геррит, нам предстоит начать все сначала. Я позвоню миссис Уоллес и миссис Феррейре. Ты бери на себя мать Уилсона и его сослуживцев. Спроси их о Нинабере.

Сниман кивнул и отвернулся. Яуберт понимал: молодой констебль не верит в то, что все убитые были знакомы между собой. Потом Яуберт направился в кабинет Нинабера, мельком оглядел висящие на стенах фотографии и дипломы, сел за стол и вытащил свой блокнот. Доктор Ханна Нортир. Он увидит ее завтра! Но встреча будет официальной. А сейчас он звонит по личному делу. Он набрал ее номер.

«Здравствуйте. К сожалению, сейчас я не могу подойти к телефону. Пожалуйста, оставьте сообщение после звукового сигнала. Спасибо, до свидания».

Яуберт ничего не сказал. Наверное, у нее сейчас пациент. Он отключился, набрал номер еще раз.

«Здравствуйте. К сожалению…»

Какой у нее приятный голос! Она говорит так, будто ей действительно жаль, что она не может ответить. Такой мягкий, мелодичный голос. Яуберт представлял, как шевелятся ее губы. У нее красивый рот. Красивое узкое лицо, длинный изящный нос. Голос какой-то усталый… Она вынуждена нести на своих хрупких плечиках тяжкое бремя. Постоянно занимается проблемами других людей. Видимо, она никогда не отдыхает по-настоящему, не расслабляется. Может быть, ему удастся ей помочь.

Он тихо положил трубку на рычаги.

Ты влюбился, дурак!

Он машинально похлопал себя по карману, в котором обычно держал сигареты. Потом вспомнил, что бросил курить, и очень расстроился.

Как не вовремя он решил расстаться с дурной привычкой!

О господи, как хочется курить! Даже руки дрожат.