В одной руке она держала большую сумку, в которой носила паспорт, визитные карточки и карты для бриджа. В другой – лорнетку, позволяющую ей увидеть несколько больше, чем люди хотели бы показать.

В ресторане она занимала столик в углу, у самого окна, и, подняв лорнет к своим маленьким свиным глазкам, рассматривала публику; бросив лорнет, она презрительно говорила: «Ни одной знаменитости. Скажу директору, чтобы он сделал скидку в моем счете. Для чего я приезжала в этот ресторан? Любоваться на официантов?» Резким и грубым голосом она подзывала метрдотеля и давала ему заказ.

Как не похож маленький ресторанчик, где мы сидим сегодня, на тот громадный, пышно убранный ресторан на Лазурном берегу в Монте-Карло! И мой теперешний спутник не похож на миссис ван Хоппер. Он сидит напротив меня, по другую сторону столика, и снимает кожуру с мандарина изящными тоники пальцами. Время от времени он отрывается от этого занятия, чтобы взглянуть на меня и улыбнуться. И мне вспоминаются жирные, унизанные кольцами пальцы миссис ван Хоппер. Как она наслаждалась едой над тарелкой равиоли[1], и заглядывала в мою тарелку, словно опасаясь, что я выбрала что-то более вкусное. Опасение было напрасным: официант со свойственной этой профессии проницательностью, давно уже уяснил себе, что я в подчиненном положении и со мною можно не считаться. В тот день он поставил передо мной тарелку с холодной ветчиной и холодным языком, от которых явно кто-то отказывался полчаса назад по причине плохого приготовления. Удивительно, до чего точно знают слуги, когда и на кого можно вовсе не обращать внимания. Когда мы с миссис ван Хоппер гостили в одном поместье, горничная никак не отвечала на мой звонок. Утром она приносила мне чай холодным, как лед.

Я хорошо запомнила эту тарелку с ветчиной и языком. Они были засохшими и неаппетитными, но у меня не хватило храбрости отказаться от них. Мы ели молча, так как миссис ван Хоппер уделяла большое внимание еде. По лицу ее было видно – да и соус, стекавший по ее подбородку, подчеркивал это – что блюдо пришлось ей по вкусу. Это зрелище еще ухудшило мой аппетит, и я рассеянно глядела по сторонам.

Рядом с нами за столик, который пустовал уже три дня, усаживался новый приезжий. Метрдотель всячески старался ублажить его. Миссис ван Хоппер положила вилку и взялась за лорнет. Приезжий не замечал, что его появление вызвало любопытство, и рассеянно изучал меню. Миссис ван Хоппер сложила лорнет и наклонилась ко мне через столик. Ее маленькие глазки горели от возбуждения, и она громким шепотом сказала: «Это Макс де Винтер, владелец Мандерли. Вы, наверное, слышали о нем? Не правда ли, он выглядит больным? Говорят, что он никак не может оправиться после смерти жены».