Фургон стоял на Музеумстраат. Они побежали к машине под потоками ливня. Люди с площади рассеялись, но еще оставались полицейские машины и автомобили «скорой помощи».
— Куда мы едем? — спросил Вуйтерс, залезая в фургон.
— В «Старое ателье».
Конечно, он мог ошибаться, но надо было рискнуть, надо было рискнуть.
Лицо той девушки. Вращающийся нож.
Рисковать было необходимо.
21:37
21:37
— Странное ощущение вызывает все это пространство без мебели и украшений, правда? В комнатах для гостей стоят топчаны, и они ничуть не лучше, да и не хуже комнаты Мэтра. Все выглядит даже скорее не монашеским, а пустым, заброшенным… Но этот запах краски придает всему другой оттенок: словно это что-то новое и им еще никто не пользовался, вы согласны?…
Стейн вел себя как гид, рассказывающий туристам о месте, где они находились. Он жестом велел Вуд следовать за ним. Они выбрали проход с левой стороны и погрузились в мир эха и сумерек.
— Как бы там ни было, все это не так уж и странно. Обычно мы украшаем жилища тем, что привозим из путешествий. То же самое сделал ван Тисх. Только путешествия его всегда были внутренними. Все это — следствие того, что он нашел
В голосе Стейна звучала усталость. От его слов веяло акцентом непоправимого. Казалось, его занимает какая-то смутная идея, словно мысли — крохотные живые существа, порхающие вокруг него.
Мисс Вуд держала в руках акварель, которую взяла с собой из дома Виктора Зерицкого. На картине была присевшая на корточки обнаженная женщина, склонившаяся вперед, голова повернута и смотрит на зрителя. Вуд сразу узнала позу «Сусанны», в которой она видела ее в «Ателье» во время сеанса подписей. Она могла понять, что, когда ребенком маленький Бруно увидел эту акварель, его сознание зажглось мечтами. И могла понять, что, повзрослев, он захотел повторить ее в беззащитной и желанной фигуре «Сусанны» Рембрандта. Протянутые между прошлым и настоящим, между жизнью и творчеством мосты — частое явление у всех художников. Но в данном случае ее смущали