— Что вы знаете о скачках? — продолжал он.
— Вы имеете в виду бега скаковых лошадей?
— Именно скаковых лошадей.
— Ну, — задумался я, — не так уж много.
— Тремьен, — протестующе вмешался Ронни, — Джон не тот писатель, который тебе нужен.
— Писатель он и есть писатель. Любой из них может справиться с моим заданием. Вот ты говоришь, что я был не прав, когда искал автора с громким именем. Ну что ж, тогда найди мне кого-нибудь рангом пониже. Ты заявил, что твой присутствующий здесь друг — блестящий писатель. Так как насчет того, чтобы договориться с ним?
— Видишь ли, — осторожно начал Ронни, — блестящий — это просто, так сказать, фигура речи. Да, у него пытливый ум, он способный, впечатлительный.
Глядя на своего агента, я с удивлением улыбнулся.
— Значит, он все-таки не блестящий писатель? — В голосе Тремьена послышалась ирония. Обратившись ко мне, он добавил: — Что же вы в таком случае написали?
— Шесть наставлений для путешествующих и один роман, — любезно ответил я.
— Наставления для путешествующих? Что за наставления?
— Как жить в джунглях. Либо в Арктике. Или в пустыне. Нечто в этом роде.
— Для тех, кто не мыслит своего отпуска без преодоления трудностей, — заметил Ронни со снисходительной иронией человека, привыкшего к комфорту. — Джонни работал в бюро путешествий, специализирующемся на обслуживании исключительно бесстрашных, готовых броситься сломя голову куда угодно.
— Понятно. — Тремьен равнодушно посмотрел на свой бокал с вином и через некоторое время испытующе спросил:
— Но все же кто-то должен взяться за мою работу?
— А что вы хотите, чтобы было написано? — спросил я не столько из любопытства, сколько из желания продолжить разговор.
Ронни сделал предостерегающий знак, мол, «не спрашивай», однако Тремьен со всей прямотой ответил:
— Мое жизнеописание.
Я заморгал. Брови Ронни поползли вверх, но тут же опустились.
— Вы думаете, что эти писаки, специализирующиеся на теме скачек, полезли из кожи вон за оказанную им честь? Нет, все они отвергли мое предложение, — голос Тремьена звучал угрожающе. — Все четверо.