– Раньше я бы этого не понял, – вздохнул Герман. – Все равно обвинил бы тебя, решил бы, что ты должна была сопротивляться. Но теперь я сам прошел через это, он и в мою голову влез… Я понимаю, каково это, я в жизни не чувствовал себя таким беспомощным! Я на твоей стороне и Юля, думаю, тоже. Она запомнила больше, чем сказала полиции, видела, что Руслан сделал со мной. Дай ей время, и она поверит, она вернется к тебе, а за ней и все остальные.

– Что случилось, то случилось, но с этим нужно жить, – поддержала его Агата. – Я то же самое себе говорила, когда из той лесной хатки выбралась! Для меня прошлого тоже больше нет, я не могу жить как раньше. И хотя мое положение не сравнить с вашим, я верю, что можно начать все заново, если позволить себе это.

Екатерина не знала, правы они или нет. Ей хотелось верить, что да, но и просто закрыть глаза на убийство Нины не получалось. Ей предстояло думать об этом, долго, не один день и даже не одну неделю. Однако того глухого отчаяния, которое сковало ее в первые минуты после возвращения воспоминаний, в ее душе больше не было.

* * *

Он не боялся смерти – и почти сожалел об этом. Страх стал бы приятным разнообразием по сравнению с той пустотой, что обычно царила в его душе. Поэтому когда нужно было рискнуть жизнью, Ян сделал это без сомнений. Он чувствовал: иначе и быть не могло, только так он мог спасти Агату и, возможно, себя. Уже в больнице он с удивлением понял, что ее жизнь в тот момент была для него важнее собственной.

Он был уверен, что его интерес к делу Веренской погаснет, когда будет найден настоящий убийца, но ошибся. Расследование закончилось, а чувства, которые оно принесло, никуда не исчезли. Симпатия и уважение к Екатерине. Беззлобное соперничество с Германом. А главное, та странная связь с Агатой, которую он не мог объяснить.

Кому-то другому эти чувства показались бы незначительными и не такими уж важными, но Ян был поражен уже тем, что они задержались в его неоновом мире. В них не было ничего особенного, и все равно они были важны для него.

История закончилась, а новой он не хотел. Он, вечный кочевник и одиночка, промаялся пару дней, даже к матери съездил, но она, ни о чем не спрашивая его, просто сказала:

– Возвращайся. Твой отец тоже четко почувствовал момент, когда нужно начинать возвращаться.

И он вернулся – в дом Екатерины, потому что не знал, где теперь живет Агата. Он мог бы отследить ее, но пока не хотел, ему нужен был совет.

Он опасался, что застанет Веренскую в депрессии, но нет, она, похоже, преодолела внутренний кризис. Она по-прежнему была заключенной в собственном доме, однако Ян почувствовал, что ей стало гораздо легче. Когда он встретил ее, она была в приподнятом настроении и явно обрадовалась ему.