Однако его смех длился недолго, перебитый другим.

– Ха-ха-ха! Директор Го, да вы юморист! – раздался голос Чэнь Цзюэ. – Глядите, как вы испугались нашего Хань Цзиня!

– Думаете, я шучу? – Тон Го Цзунъи выражал его недовольство.

– А разве нет?

– Чэнь Цзюэ, я восхищаюсь вами. Даже на волоске от смерти вы умудряетесь громко смеяться. Ваша смелость выше всяких похвал, – холодно сказал Го Цзунъи.

– Ой, захвалили вы меня! Я – трус, как и господин Хань, – сказал Чэнь Цзюэ. – А смеюсь я потому, что человек, который сейчас на волоске, – вовсе не я.

Я не знал, чего ожидать. Но четко понимал: на этот раз Чэнь Цзюэ не блефовал.

– Извините, у меня больше нет времени на болтовню.

Лицо Го Цзунъи словно стало уродливее. Может быть, это слова Чэнь Цзюэ его так покоробили? Неужели он чувствовал то же, что и я?

– Господин директор, погодите немного, – продолжал настаивать Чэнь Цзюэ.

На мгновение замешкавшись, Го Цзунъи все-таки повернулся к нам:

– Что вы еще хотите сказать?

– Прислушайтесь.

За окном стоял гомон. Это было сначала похоже на звуки ветра, но если прислушаться, становилось понятно, что это был не ветер. Звук становился все ближе и ближе к нам, как будто дюжина газонокосилок завелась одновременно. В ушах у нас гудело.

– Это вертолет? – спросил я. – Чэнь Цзюэ, это вертолет! Что происходит?

Мой пульс зашкаливал как никогда раньше. Почему Чэнь Цзюэ был таким спокойным? Ответ был найден.

Лицо Го Цзунъи стало пепельно-серым и его исказило от шока.

– Мне очень жаль сообщать вам такое, потому что, очевидно, что вы расстроитесь, директор Го, но полиция уже здесь. Ваша игра окончена, – размеренно сказал Чэнь Цзюэ.

Наступила тишина. Время, казалось, остановилось.

– Какая игра, я не понимаю… – отнекивался до последнего Го Цзунъи.