Фонари в святилище погасли. Остались только костры, как в стародавние времена. Из храма спустился жрец в шапке эбоси и каригину с огромной связкой бамбука в руках. Он зажигал бамбук от огня. Вокруг летели искры.

За ним спустились с лестницы другие жрецы. Один держал серп, другой нес ведро. Все было старинное. Вода уже обнажила каменную ограду святилища. Показались рифы, которых не было видно днем.

Тории стояли у поверхности воды. От них к морю вела каменная лестница.

Жрецы спустились по каменным ступеням, закатав рукава и подолы одеяний. Первый нес бамбуковый факел. Несколько тысяч черных теней смотрели на него.

Вот один из жрецов в свете красного факела сошел на плоские рифы. Вода доходила ему до колен. Все, кто видел его, наверняка поежились от холода.

Отлив наступил в 2:43.

Жрец, согнувшись, стал срезать водоросли. Он передавал морские дары соседу, который складывал их в белое ведро.

Моления стали еще громче, и дрожащий голос выводил в ночи:

– Все обитатели синего моря, и с большими плавниками, и с маленькими плавниками, и из глубин морских, и с окраин морских, дары наши, что мы почтительно сложили, подобно горам, мирно вкусите…

2

Пляски кагура не прекращались. Огни были потушены, море и суша погрузились во мрак.

Только красный огонь бамбукового факела освещал воду. Жрецы, дрожа от холода, собирали водоросли. После десяти минут в ледяной воде, еще и в февральскую ночь, когда мог пойти мокрый снег, чувства притуплялись. Несколько тысяч черных теней не сводили глаз с церемонии, которая разыгрывалась в проливе.

Проходившие мимо лодки тоже тушили огни. Жители в Данноуре затворили ставни. Исстари считалось, что боги покарают каждого, кто осмелится наблюдать этот ритуал. Даже островки Мандзю и Кандзю в проливе Тёсю, которые были связаны с одноименными божествами, обитающими в святилище, погрузились во мрак. Тьма была поистине как во времена богов.

Жрецы складывали собранные водоросли в белое ведро на камнях. Их белые одеяния казались необыкновенно чистыми. В этот миг создавалось ощущение, что снова наступили древние времена.

Церемония достигла апогея. Заревели волны – да так, будто земля сотрясалась. Многие поэты писали об этом в своих хайку.

Хлад ночи в Мэкари пробирает аж до голых колен. – Рёта

Хлад ночи в Мэкари

пробирает аж

до голых колен.