Наверняка во всём Эбберли никто ночью и глаз не сомкнул. Айрис уж точно, и никакие приготовленные миссис Пайк травяные чаи не помогли. Пока она не чувствовала себя невыспавшейся, – слишком взвинченной была, – но в висках уже ощущалась тяжесть, предвестница головной боли.

Айрис не знала, во сколько именно Уилсон ездил за газетами в деревню, но решила, что даже если сейчас ещё рано, она всё равно спустится в кухню и подождёт там, чтобы просмотреть газеты сразу, как только Уилсон их принесёт.

Уходя, Айрис закрыла дверь спальни на ключ – впервые за всё время, что провела в Эбберли. Вообще, большинство дверей в доме было заперто, потому что комнаты не использовались, но спальни хозяев, гостей и прислуги оставались открытыми. Свою Айрис закрыла не потому, что боялась, что кто-то прокрадётся в её комнату и что-то унесёт, она просто безотчётно боялась.

Когда она вошла в кухню, миссис Пайк сидела на стуле возле окна и – чрезвычайно редкое явление! – ничего не делала. Просто смотрела на розовые кусты за окном. Глаза у неё были заплаканные.

Айрис поздоровалась и хотела спросить, был ли уже Уилсон с почтой, как заметила, что в печи горит огонь. В кухне до сих пор стояла монструозно-огромная чугунная печь, которая появилась здесь, наверное, при строительстве дома, в восемнадцатом веке. Миссис Хендерсон, повариха, готовила на современной плите, но печь убирать не стали: с литьём в виде витых колонн и медальонов, с изящно выгнутой решеткой, она выглядела почти как украшение. Угля в печи, конечно же, не было, но сегодня в топке ярко полыхало пламя. Сквозь решётку Айрис рассмотрела, что это горят газеты.

Не прошло и десяти секунд, как пламя утихло, а бумага превратилась в горстку пепла.

– Да, это сегодняшние, – сказала миссис Пайк, не дожидаясь, когда Айрис её спросит. – Не хочу, чтобы сэр Дэвид читал ту дрянь, которую они понаписали!

Миссис Пайк поднялась со стула, взяла метёлку, стоявшую в углу, и подошла к печи. Громыхнула решёткой и вымела пепел в поддон.

– Вот так! – объявила она.

– Он всё равно прочитает, если захочет, – сказала Айрис.

– Да, но не сегодня утром! Сразу после… – миссис Пайк вернула веник в угол и пошла к мойке сполоснуть руки.

Её покатые плечи высоко поднялись, а потом медленно опустились. Миссис Пайк издала громкий вздох, похожий на стон.

– Бедные, бедные мальчики… – прошептала она. – Как тяжело им придётся.

– Надо перетерпеть первые несколько дней. – Айрис пыталась придумать что-то утешительное. – Потом всё утихнет.

Миссис Пайк бросила на неё гневный и порицающий взгляд исподлобья.