Бун низко опустил голову и уставился на свои сложенные на коленях руки.

– Да. Я там был, но я так и не дал свидетельских показаний. Я мог бы спасти Кит и помешать Джону и остальным совершить что-то подобное в будущем, но я ничего не сделал. Я оказался… на их стороне, понимаете? С тех пор совесть не давала мне покоя, все эти годы она жгла меня изнутри. А недавно Кит узнала, что я тоже был на базе… Я пообещал сделать все, что она захочет, лишь бы она простила меня за то, что я ее предал, за то, что столько лет лгал. Тогда-то она и попросила сделать для нее несколько вещей, в том числе – сыграть роль Харуто.

Бун поднял голову и посмотрел Мэл в глаза.

– Я был перед ней в огромном долгу, сержант. Если бы восемнадцать лет назад я не промолчал, Катарина смогла бы родить ребенка. Может, тогда и ее отец отнесся бы к этому… иначе, не выгнал бы ее из дома. Может, он и не умер бы так рано. В школе Кит была очень способной, она отлично училась и вполне могла поступить в университет, даже получить стипендию. Она сохранила бы уважение к себе. Копы обвинили бы Джона и остальных, и жизнь Кит была бы совсем другой. Но я промолчал…

Кровь быстрее потекла по жилам Мэл.

– Вам известно, что в этой провинции не существует закона об исковой давности относительно преступлений на сексуальной почве? – спросила она. – И что все, что вы скажете сейчас, впоследствии может быть использовано как доказательства?

Бун кивнул.

– Почему же вы промолчали тогда?

– Я был геем и еще не вышел из тени. В школе меня жестко прессовали… До окончания школы мне оставалось всего полгода, и я очень не хотел привлекать к себе внимание. Дать показания означало для меня нарисовать на спине мишень. Вот почему я промолчал. Спрятался. И подвел Кит… Так что да, сержант, я ее должник. – Он замолчал, и его глаза снова наполнились слезами. – Существует много видов любви, сержант. Я люблю Кит. Она – это мой мир. Она моя сестра, моя лучшая подруга – мое все… Я хотел вернуть ее и ненавидел себя за то, что… за мое предательство. И поэтому делал все, что она хотела. Я играл все те роли, о которых она просила. А когда понял, насколько может быть опасным то, что она затеяла, попытался ее отговорить. Я сказал – если Джон или Дейзи о чем-то пронюхают, они сделают все, чтобы помешать ей их разоблачить, но Кит меня не послушала. Она продолжала действовать так, словно ей было нечего терять. Может, после того, как она узнала, что я тоже ее предал, у нее действительно ничего не осталось. Ничего и никого…

– Что именно Кит собиралась предпринять? Чего она добивалась?