– Такое раньше случалось? – спросил Мэддокс. Энджи, держа бокал в ладонях, опустила его на колено.

– Нет. Такого никогда не было.

Мэддокс ждал.

Паника росла. Энджи захотелось убежать. Она бросила взгляд на дверь каюты.

«Ты должна признать, что у тебя проблема…»

– У меня, похоже, начались галлюцинации, – наконец проговорила Энджи. Она подробно описала маленькую девочку в розовом, когда и где она появлялась, что повторяла и на каком языке. Энджи не умолчала и о болезни своей матери, и что первые симптомы проявились у Мириам в таком же возрасте.

Глотнув еще скотча, Энджи коротко усмехнулась:

– Я схожу с ума! Вот, я это сказала. Через десяток лет я буду сидеть в кресле-качалке, уставясь на свое отражение, под присмотром санитаров в «Маунт-Сент-Агнес»…

– Значит, ты там навещала маму?

Энджи бессильно кивнула. Теперь все вышло наружу. Она выпустила из рук контроль над информацией. Штука с секретами в том, что нельзя их никому открывать: что знают двое, знает и свинья. Понятие «поделиться секретом» всегда казалось Энджи чем-то несерьезным.

Мэддокс молча обдумывал услышанное. Тишину нарушали только вой ветра и плеск воды за бортом.

– Не исключено, что у тебя шизофрения, – тихо сказал он.

– Спасибо, утешил.

Он забрал у нее бокал и поставил на маленький стол, к своему, затем взял ее за руки и начал водить большими пальцами круги на ее коже, отчего мягкие нити желания щекотно потянулись к соскам. Энджи вдруг захотелось свернуться в клубочек, как маленькой, и чтобы Мэддокс ее обнял и поцеловал. Эта потребность отдаться под чью-то заботу была для нее внове – подобные мысли не посещали ее с самого детства.

Джек-О, вылизав миску, подошел и улегся у ног Мэддокса, повернув острую морду к ступням Энджи в носках.

– Или посттравматическое расстройство, что вероятнее, учитывая ситуацию с Хашем и той малюткой. Видимо, она и преследует тебя в галлюцинациях.

– А что тебе известно о ситуации с Хашем?

– Я читал отчет об инциденте.

– Зачем?

Мэддокс неопределенно пожал плечами.