– Но где же тогда оранжевый снегоход и шлем, описанный Рикки Саймоном? – возразила Ребекка. – Их не нашли у него на ранчо.

– Он мог избавиться от них, когда понял, что дети побывали в сарае и могли видеть его шлем и машину. Это он мог попытаться столкнуть их с дороги.

– На его автомобиле нет наклейки, описанной Тори Бартон.

– Наклейку легко отклеить.

– А потом он спас их?

Полицейский пожал плечами:

– Такое возможно. После того как увидел, что они еще живы. Умный ход, чтобы направить следствие по ложному пути.

«Он солгал… Шрам на его лице остался не после падения с лошади…»

Это обстоятельство донимало ее отца. Настолько, что он позвонил ей и расспросил о подробностях.

Сейчас это обстоятельство донимало Ребекку.

«Сосредоточься. Рассматривай факты. Только факты».

К следствию привлекли криминалиста-антрополога. Она со своей группой уже находилась на месте, документировала могилу и останки; потом они заберут кости и отвезут их в специальное помещение, оборудованное рядом с моргом в Девилс-Батт.

ДНК из женского скелета проанализируют и сравнят с ДНК, извлеченной из младенческого зуба Уитни, добровольно выданного ее матерью. ДНК останков плода тоже отправят на анализ и сравнят с образцом Эша для подтверждения его отцовства. Эти анализы, по словам Грейс, будут проведены в ускоренном порядке, учитывая, что убийца или убийцы могут до сих пор находиться на свободе.

Группа также ожидала результатов баллистической экспертизы пули Хатфилда и пуль, извлеченных из автомобиля Ребекки. Грейс была воодушевлена находкой еще не идентифицированных частичных скрытых отпечатков, которые криминалистам удалось снять с оружейного сейфа Ноя Норда.

Грейс Паркер раскрыла свой блокнот и возобновила допрос Эша.

– Где тело Тревора Бьючемпа? – спросила она.

– Я уже сказал вам, что последний раз видел Уитни и Тревора на автобусной остановке Renegade Lines в воскресенье, двадцать седьмого сентября.