Ее лицо казалось очарованным, безмятежным. Она и правда была готова отдать свое тело подруге, ушедшей на небо.

В сумерках обнаженная Пей Лан была похожа на статую. Она стояла неподвижно в ожидании момента, который никогда не наступит, – мгновение катарсиса после ненависти и страданий.

Город за окном осветился. Солнце поднялось над горой бетона и стекла.

После долгой паузы Пей Лан медленно выдохнула и открыла глаза. Она осталась все той же девушкой, что отражалась в окне. По ее щеке побежала слезинка.

– Фан Му, – сказала она, помедлив, – я хочу что-нибудь сделать для Тан Сяомей.

Ответа не последовало, и Пей Лан повернулась к нему.

Полицейского давно не было в номере.

* * *

Фан Му проспал до вечера. Когда он проснулся, в горле у него саднило, а сердце колотилось как сумасшедшее. Кое-как он поднялся и посмотрел на экран телефона. Там было больше десяти пропущенных звонков от Бьян Пиня. Фан Му выключил телефон, вытащил из него сим-карту и начал собирать вещи.

Он решил взять с собой только небольшой рюкзак, но на сборы у него все равно ушло несколько часов. Много всего надо было оставить, многое – взять с собой. Когда Фан Му уже решил, что наконец готов, ему показалось, что он все сделал неправильно. Молодой человек несколько раз вытащил вещи из рюкзака и сложил снова. Походил по комнате кругами. Наконец ему это надоело, и он побросал все, что не считал жизненно необходимым, на пол.

Фан Му собирался уехать из города – куда-нибудь, где никто его не знает и где можно начать новую жизнь.

Ни воспоминаний, ни преступлений, ни жертв, ни предательства.

Никакого больше насилия и никакого отчаяния.

«Пусть будет так. Я проиграл. Униженный и поверженный, я сдаюсь.

Что угодно, лишь бы не провалиться в темные воды».

* * *

Упаковав рюкзак, Фан Му уселся писать заявление об отставке. Он пытался найти нужные слова, но они не шли на ум. Постепенно на столе перед ним выросла гора скомканных и рваных листов. Это не имело значения; если он пропустит пятнадцать дней службы подряд, его уволят автоматически.

Все было сделано, и внезапно Фан Му ощутил страшную пустоту. Желудок отозвался на нее острым чувством голода. Профайлер посмотрел на часы. Было поздно, но забегаловка за углом, где готовили вонтоны, еще не закрылась.

Сознавая, что это его последний ужин в Чанхоне, Фан Му самозабвенно поглощал горячий суп. Он заедал свои горести и заглатывал воспоминания.