– Полагаю, Раш сказал правду? – уточнил я, подливая вина в свой бокал. – Чардская богадельня действительно является частью владений Или-хауса?

– Да. Но суть дела даже не в законах. Мой клиент, господин Хадграфт, утверждает, что Раш вредит ему нарочно.

– Почему?

– Не знаю. Хадграфт говорит, что изначально Раш вкладывал в проект свои деньги, но в последний момент забрал их. Отчего он передумал, мне неизвестно, но что-то тут не сходится. Останавливать строительство – слишком радикальный шаг.

– Раш может заявить, что не желает, чтобы вы случайно уничтожили следы до начала расследования.

Кэт покачала головой:

– Если бы мировой судья и впрямь тревожился об этом, то просто велел бы оградить мусорную кучу. Зачем же препятствовать работам на всей территории?

– Это его решение, – заметил я. – Пусть даже оно кажется вам самодурством. Как представитель закона, Раш наделен определенными полномочиями.

– Но в нашем случае он явно злоупотребляет властью.

Я сменил тему:

– Значит, раздетый мужчина. Жертва убита, обезображена до неузнаваемости и брошена в мусорную кучу посреди огороженного двора, где идет строительство, к тому же богадельню охраняет сторож. Трудно представить, что такое возможно.

– Еще у сторожа есть собака, – добавила Кэт. – Но она исчезла.

– У вас есть хоть какие-то догадки, кто этот убитый человек? Или почему с ним расправились? И почему убийца так старался лишить свою жертву лица? Чтобы мужчину никто не узнал?

– Не имею представления. – Кэт отвела взгляд и принялась водить пальцами по ножке бокала. – В любом случае все это не имеет отношения к проискам Раша.

Я не разделял ее уверенности.

– А раны на груди убитого? Какого они размера?

– Довольно большие.

– От меча?

– Возможно. – Кэт поглядела мне прямо в глаза; в сиянии свечей ее кожа казалась золотистой. – Я насчитала не меньше полудюжины.

– И что с того?