Если палец, найденный мною в сумке, был отделен от забальзамированного тела мистера Иверсена-старшего, то нет причин полагать что труп, виденный мною на Веллингтон-террас, принадлежит не Генри Франту, а кому-то другому. В таком случае от путаницы и неопределенности выигрывал только один человек.

Любой актёр знает, что мы редко запоминаем лица тех, с кем сталкивает нас судьба. Мы помним отличительные детали и мелочи. Например, мы не помним человека в лицо, зато в голове возникает картинка — спутанная борода и очки с синими стёклами или инвалидное кресло и расшитое магическими символами одеяние. Я мысленно снял с картинки верхний слой и сосредоточился на сути.

— Полагаю, сэр, — сказал я дрожащим голосом, — я имею честь разговаривать не только с мистером Иверсеном-младшим, но и с мистером Дэвидом По?

Я напряг слух, ожидая ответа. Шли секунды. Потом я наконец услышал приглушенный смешок.

80

80

В то утро я так и не узнал всей правды о Дэвиде По, приехавшем из Балтимора, штат Мэриленд, и мистере Иверсене-младшем, жившем на Куин-стрит в Семи Циферблатах. Но думаю, всей правды не узнает никто и никогда. Да, возможно, природа и создала мистера По чистосердечным, но жизнь научила его лукавить.

— Что в имени тебе моем? А, мистер Шилд? Время сейчас не на нашей стороне, так давайте же не будем отвлекаться на пустяки. У меня в записной книжке документ, который…

— Но вы ведь По, да? Отец Эдгара?

— Не стану отрицать. И впрямь, вы же видели мальчика, и вряд ли во всем христианском мире кто-то из отцов гордиться сыном сильнее, чем я. Не хотелось бы показаться занудой, но…

— Мистер По, — перебил я, — даже если Мэри-Энн не встретит на пути препятствий, мы сможем наслаждаться кампанией друг друга несколько часов. Думаю, вы могли бы поведать свою историю, все равно больше заняться нечем.

— Но я должен рассказать вам о том документе, который я упомянул.

— Документ подождёт, а моё любопытство ждать не может.

Я сидел подле люка и курил — никогда прежде вкус сигары не был так сладок. А снизу до меня доносился зычный тягучий голос Дэвида По. Он говорил то с ирландским акцентом, то с американским, то изъяснялся культурным слогом джентльмена, то кокни, то шептал, то громко, с пафосом, ораторствовал. В основном из его рассказа, а позднее и из замечаний других людей, мне удалось, наконец, нарисовать более или менее точную картину его жизни, хотя никоим образом не исчерпывающую. Совершенно очевидно, что он безнравственный и порочный человек, которому всё равно, как низко нужно пасть для достижения своей цели. Но мы все не без греха. Как и все остальные, Дэвид По соткан из разных лоскутков, и некоторые из них хорошо сочетались с соседними, а иные — нет.