– Это хорошо… – он старался говорить мягко и непринужденно, боясь, что любое движение раскроет его истинные намерения.
– А? – Лян Юйчэнь, постепенно привыкая к темноте, повернул голову, стараясь разглядеть черную фигуру.
– Ничего, – на лбу Фан У выступили капельки пота. – Ты зарегистрировался на вступительные экзамены в магистратуру?
– Что? – Лян Юйчэнь запнулся. – Ну да… Я хотел, но…
– А если однажды ты поймешь, что все изменилось, и правоведение – совсем не то, что ты себе представлял, ты будешь жалеть о своем выборе? – внезапно сменил тему Фан У.
– Не то, что я себе представлял? – на наивном лице Лян Юйчэня отразилось легкое недоумение, но ненадолго. Он глянул в сторону Фан У, в глазах горела решимость. – Я никогда не пожалею!
Больше он ничего не сказал. Гнетущая атмосфера разрушенного коридора странно подействовала на него, и он непроизвольно задрожал.
Смотря в искрящиеся глаза Лян Юйчэня, Фан У почувствовал, как его взгляд затуманивается, и только усилием воли он заставил себя вновь заговорить.
– Обернись, прочти, что там написано.
Лян Юйчэнь медленно повернулся – на стене висела давно покосившаяся от времени табличка с афоризмом:
Сумасшедший – это не тот,кто потерял рассудок, а тот, кто потерял все,кроме рассудка.Гилберт Кит Честертон
Сумасшедший – это не тот,
кто потерял рассудок, а тот, кто потерял все,
кроме рассудка.
Гилберт Кит Честертон
Совершенно озадаченный, он наклонил голову, не подозревая, что угодил в смертельную ловушку.
Фан У не сводил глаз с фигуры ученика, стоявшего к нему спиной. В голове клубился миллион мыслей, клокотали воспоминания о давней трагедии, глаза налились кровью, будто кто-то разлил банку с алой краской, ум и тело охватило абсолютное безумие.
Прости…