Они называли себя Домом Люцифера. За полчаса до полуночи первосвященник Маттиас Грегори широко распахнул двери Красного аббатства, и верующие один за другим прошли внутрь.
Интерьер помещения казался вдохновленной готическими мотивами насмешкой над католическим храмом: багровые стены и сводчатый потолок угрожающе нависали над приделами, в витражных окнах красовались пентаграммы, на стене за кафедрой возвышалось перевернутое распятие. Оплывшие свечи заливали храм красным сиянием, и Маттиас в очередной раз признал, что архитекторы добились, чего хотели: ощущение было такое, будто направляешься прямиком в пасть ада.
Дом Люцифера официально признали некоммерческой религиозной организацией в 1966 году, и Маттиас руководил сотнями его отделений по всему миру. В 1960‑е и 1970‑е годы Америку завораживал и Дом Люцифера, и другие оккультные псевдорелигии, которые росли как грибы из подавленного коллективного подсознания. Теперь же демоны, колдуны и вампиры регулярно появлялись в модных романах и кинофильмах, а популярность сверхъестественного ослабила его способность шокировать.
Маттиас считал, что благодаря этому вести дела Дома стало только легче.
Два вооруженных охранника обыскивали всех на входе. На адрес Дома Люцифера приходило много полных ненависти посланий, в основном от христиан-фундаменталистов, но последнее письмо отличалось от остальных: в нем грозили убийством. Маттиас обнаружил конверт на кафедре шесть дней назад, когда утром отпер церковь. Это его встревожило, ведь, закрывая дверь накануне вечером, он не видел никаких писем.
Маттиас посмотрел на часы над главным входом. Его взгляд отметил положение стрелок в виде двух нагих суккубов.
До полуночи оставалось двадцать минут.
Собор наполнял аромат благовоний, словно усиливая ощущение полумрака и алыми мотыльками клубясь над приделами. Маттиас махнул рукой, его помощник ударил в гонг, и паства затянула один из сатанинских псалмов.
Первосвященник сосредоточился на его словах, чтобы ритуальные песнопения очистили разум и укрепили решимость. Вопреки попыткам отмахнуться от угрозы, в животе у него обосновался комок нервного страха.
Никто не присылал ему анонимных посланий на электронную почту или бандеролей с кустарной бомбочкой, не звонил по телефону, бормоча приглушенные угрозы. Вместо этого он обнаружил письмо прямо на кафедре, в конверте с красной восковой печатью, на котором было от руки заглавными буквами написано одно-единственное слово: «ЕРЕТИКУ».
Маттиас Грегори недоуменно нахмурился, вскрыл конверт и прочитал текст, нацарапанный черными чернилами под его именем: