– Но моя мама не может ничего увидеть, не правда ли? Моя мама умерла.
У Элли возникает ощущение, будто внутри нее все заполнено пульсирующей зеленой слизью. Это подобно апельсину, когда он гниет изнутри: оранжевая кожура остается нетронутой, а мякоть становится ядовитой. Она не такая, как Мэри, она не такая, как все здесь. Некоторые это видят – а она сама видит это в глазах людей, когда они, заметив ее на улице, переходят на другую сторону и крепче сжимают руки своих детей, на самом деле не зная почему. Хотя Элли знает почему. Они видят,
– Но она наблюдает за тобой. Ты же знаешь это, правда? – не успокаивается Мэри. – Твоя мама на небесах и видит все, что ты тут делаешь. И она хочет, чтобы ты была счастлива, она хочет, чтобы с тобой все было в порядке, чтобы ты выросла и обзавелась своей собственной семьей. Она хотела бы этого, если б была здесь, и она все равно хочет этого сейчас. Тебе нужно постараться встроиться, Элли. Я знаю, что это трудно, я знаю, что мы не твоя семья, но ты на самом деле должна попробовать.
– А что, если я не хочу пробовать? Что, если я не хочу быть частью вашей семьи?
– Я знаю, как тебе тяжело. Я видела много детей в этом доме, как они появлялись у нас, потом уезжали, много обозленных детей, которые никогда не знали любви. Но ты другая. Ты знаешь, что такое быть любимой, и ты знаешь, что такое жить в доме, полном сочувствия и тепла. Сейчас, вероятно, у тебя нет таких ощущений, но когда-нибудь у тебя все это снова будет. Ты должна помнить, что твоей вины нет ни в чем случившемся. Ты не должна себя винить, Элли, независимо от того, кто и что тебе говорит.
Элли кивает, но в глубине души она знает, что Мэри не права. Может, Мэри и старше, и думает, что знает все, но она не знает – она совсем не знает Элли. Никто не знает.
Глава 2
Глава 2
Имоджен
Имоджен
Мы едем под кронами деревьев, по дороге, ведущей в город Гонт. В тех местах, где солнце пробивается сквозь листву, на дорожном покрытии появляются яркие пятна, я прищуриваюсь из-за попадающего мне в глаза яркого солнечного света. По ощущениям мы едем по красивому туннелю к последнему месту назначения, до которого нам вообще суждено добраться. Там дорога закончится.
Томас Вулф говорил, что вернуться домой нельзя, может, мне стоило об этом вспомнить перед тем, как кликнуть по «Отправить» – и не посылать письмо с моим резюме. Но я запустила цепь событий, которая теперь ведет меня назад в мой родной город, где я не была пятнадцать лет. Может, не стоило этого делать.
Перед нами появляется Гонт – такой же мрачный и неприветливый, опустевший и зачахший, как предполагает название [1]. При виде этого места думаешь о зале с криво висящими зеркалами, где независимо от того, с какой точки ты смотришься в них, всегда кажется, что что-то не так. Окрашенные в серый цвет дома опустели и теперь разрушаются. Население сокращается.