Гарри еще глубже съехал вниз на стуле, а я откинулся на спинку и скрестил руки на груди. Мы с ним уже высказали свою точку зрения. Теперь это был вопрос принципа.

Оглянувшись, я увидел, что Кейт обеспокоенно посматривает на меня.

Судебные процессы вроде этого были в моей практике большой редкостью. Я совершенно не представлял, какого свидетеля Драйер припрятал в кармане. И понятия не имел, что произойдет дальше. При таком судье, как Стоун, Драйеру сойдет с рук все, что угодно. Любая ловушка, любая западня. Это не имело значения. Стоун желал обвинительного приговора не меньше, чем Драйер.

Мы отвели Софию в тихую комнату и устроили ее там. Этот судебный процесс хоть и шел довольно быстро, все-таки брал свое. Едва заметные морщинки вокруг глаз Софии углубились и растянулись, и теперь под ними появились темные круги. Пальцы у нее дрожали, голос был хриплым и прерывистым. Как будто что-то внутри нее время от времени сотрясало ее до самого основания.

– По-моему, на данный момент мы идем почти вровень с Александрой. Не знаю, что там готовит прокурор, но, чем бы это ни было, мы с этим разберемся. Вы отлично со всем этим справляетесь. Де́ржитесь молодцом. Мне просто нужно, чтобы вы продержались еще денек-другой. Потом все закончится, – сказал я.

София кивнула.

– Не знаю, сколько еще смогу выдержать… Находиться с ней в одном помещении… Господи, это навевает на меня целое множество неприятных воспоминаний! То, о чем я очень давно не вспоминала. И то, что она сделала с папой…

Гарри положил руку ей на плечо, сжал. Она положила свою ладонь поверх его руки, а затем прижалась к ней щекой. Глаза у нее закрылись, и из них потекли слезы, одна за другой капая Гарри на пальцы.

– Все будет пучком, – ободрил ее он.

Мы сидели в тишине, пока София пыталась взять себя в руки. В эти относительно спокойные моменты поток боли, который я из последних сил сдерживал, грозил прорвать плотину. Можно было бы «щелкнуть выключателем», но горе и чувство вины все равно никуда не девались бы. Они застряли где-то под подбородком, сдавливая горло. Я знал, что, когда закончится судебный день, плотина все-таки откроется – где-то ближе к вечеру. Еще одна ночь без сна… Еще одна ночь, когда я буду колотить кулаками в стены… Я вздохнул, стараясь держать плотину закрытой. Разберусь с этим позже.

– Кто убил Хэла Коэна? Могла это быть Александра? – спросила София.

– Мы этого не знаем, – ответил я.

Мы оставались в комнате, пока один из помощников Драйера не разыскал нас и не постучал в дверь.

– Мистер Драйер хотел бы вас видеть, – объявил он.