— Митараи, — робко прервал я, — а как насчет вопроса с долготой? Долготой, по которой Земля делится по вертикали на три равные части?
— То, что Джей Ди умер на сто пятидесятом градусе восточной долготы, наверное, случайное совпадение. Бог иногда совершает подобные шалости.
Снова тишина.
— Ну ладно, — заговорил Ричард Алексон, — похоже, речь закончилась. Можно мне теперь уйти или на меня все равно повесят эту неприятную историю?
Мы быстро посмотрели на лицо Митараи. Право принятия решения находилось в его руках.
— Уходите, но с условием.
— Вы хотите, чтобы я покаялся за Вьетнамскую войну?
Митараи тихо усмехнулся.
— За ваших братьев-японцев?
— Я не буду говорить ничего подобного. Это касается Стива Миллера, — сказал Митараи.
— А, об этом не беспокойтесь. Он был вне себя от радости. Он всегда чувствовал, что Голливуд ему не подходит. Я заплатил ему достаточно денег, чтобы он мог прожить жизнь в свое удовольствие, если не будет совсем уж транжирить.
— Пожалуйста, запишите здесь его нынешний адрес. Если Миллер действительно живет так, как вы говорите, я никогда больше не назову вас господином Алексоном.
— Спасибо большое, очень на это надеюсь.
Достав из кармана блокнот, Ричард быстро записал адрес, вырвал листок и положил его под макет пирамиды. Митараи достал записку, прочитал ее и указал на дверь.
— Отлично. Выход там.
Ричард вскочил на ноги.
— Леона, было приятно с вами познакомиться. Я никогда не забуду вечер, который мы провели вместе. Где бы я ни был, пока длится эта жизнь, я буду смотреть все ваши фильмы. Мистер Холмс… Простите, мистер Митараи, пожалуйста, используйте свои способности, чтобы помочь людям жить. Не убивать, как я. Всего наилучшего и вашему приятелю. На этом прощаюсь.
Он немного приподнял шляпу. Тимоти Дилейни, врач из Филадельфии, большими шагами пересек холл, медленно открыл большую стеклянную дверь и вышел на холодную улицу.
Даже после того, как я проводил его взглядом и он исчез из вестибюля, мое ошеломление прошло не сразу. Долгий утомительный процесс все-таки подошел к концу. Я наконец мог с уверенностью сказать, что «Дело Хрустальной пирамиды» действительно подошло к концу.