Эта мысль заставляет меня ускорить шаг, и я останавливаюсь рядом с ним.

– Она была как солнечный свет в любой комнате, в которую входила, – произносит отец.

– Да, – говорю я. – Это так.

Но как ни стараюсь представить себе ее улыбку и смех при этих словах, ничего у меня не получается, и именно такие моменты, как эти, и вправду порождают страх. Так что на самом-то деле я солгала себе, когда сказала, что от страха мне нет никакой пользы. Явно есть. Только не касательно того, что вдруг пригрезится ночью, или монстров, которые живут под кроватью или таятся за углом.

– Она знала, что у меня есть политические устремления, выходящие за пределы этого города, – продолжает отец, и быстрый переход от сентиментальности к его жажде власти доказывает, что его первые слова были не более чем манипуляцией. – Она поддерживала меня, – добавляет он, поворачиваясь ко мне.

– Не сомневаюсь, что поддерживала, – отзываюсь я, тоже поворачиваясь к нему лицом, и мой взгляд скользит по его аккуратно причесанным волосам цвета соли с перцем и темно-синему костюму в тонкую полоску, который явно стоит тех десяти тысяч из денег, которые он унаследовал от моей матери.

– Она бы посоветовала и тебе поддержать меня, – добавляет отец.

– Мама никогда не поддержала бы стремление свалить вину за убийства на ни в чем не повинного человека. Так вот в чем дело, верно? В том, что я не даю закрыть это дело и это может повредить твоему послужному списку?

У него напрягаются желваки.

– Ставки намного выше, чем твоя непыльная работенка в ФБР и несколько убийств.

– Несколько убийств? – вопрошаю я. – Пять заказух! Пять отнятых жизней!

– Есть и более широкая картина, – резко отвечает он. – Меня много лет назад отобрали и впоследствии подготовили к баллотированию на этот пост те, кого некоторые именуют Глубинным государством или Сообществом. Они – настоящие правители мира. И да, я сказал мира. Наше правительство, как и многие другие по всей планете, создано для того, чтобы быть лицом тех, кто действительно находится у власти.

– Кто они? – спрашиваю я, убеждаясь, что и вправду имею дело с чем-то вроде секты, как и подозревала. Я просто не думала, что в нечто подобное может быть вписан мой собственный отец.

– Я не могу тебе этого сказать, – отвечает он. – И никогда не скажу. Нельзя раскрывать имена этих людей. Нельзя игнорировать их пожелания, не поплатившись за это. Я не могу запятнать свой послужной список, иначе они будут недовольны.

– Да что, черт возьми, ты несешь, отец? Это же полное безумие!

– Называй это как хочешь, но тем не менее, Лайла. Они контролируют всех нас, но лишь немногие из нас знают об этом. Мы знаем, потому что я вхожу в этот круг избранных.