– Как они убили мою мать.

– Твоя мать погибла в авиакатастрофе. Не начинай создавать теории заговора, из-за которых тебя убьют. Закрой это чертово дело и возвращайся в Лос-Анджелес, пока не разозлила еще кого-нибудь кроме меня. – Отец отпускает меня и идет к своей машине, выкрикнув напоследок: – И ты должна мне бутылку сорокалетнего односолодового виски!

Итак, я должна ему бутылку бухла… Я сказала ему, что меня изнасиловали, и вот на чем он заканчивает этот разговор… Я смотрю, как отец усаживается в свою машину и уезжает. Я еще долго стою там, глядя ей вслед, даже когда она уже скрылась из виду, и чувствую, что вся дрожу. Нарастающая во мне волна гнева готова в любой момент выплеснуться наружу. Я поворачиваюсь к могиле, смотрю на надгробие, и то, что матери сейчас со мной рядом нет, ранит меня до такой степени, что я могу просто истечь кровью. Я уже почти готова упасть перед могилой на колени, когда меня вдруг охватывает ощущение, что за мной наблюдают.

Поднимаю взгляд, обшариваю глазами кладбище и наконец замечаю его – мужчину со шрамом на лице, который стоит рядом с пикапом, припаркованным на обочине широкой прямой аллеи. Мысль о том, что он здесь, чтобы прикрыть моего отца и припугнуть меня, производит эффект спущенного курка. Я вскидываюсь. Выхватываю пистолет и начинаю пробираться к нему, петляя между могилами и надгробиями. Он все стоит там, как будто и вправду готов позволить мне встретиться с ним лицом к лицу, добрую минуту, прежде чем резко сдвинуться с места, запрыгнуть в свой пикап и уехать. Я бегу за пикапом, пытаясь разглядеть номер, но тот уже слишком далеко впереди.

Разворачиваюсь, иду по другой тропинке через это море мертвых и закопанных тел и возвращаюсь к материнской могиле. Стою над ней, размышляя над заверением отца, что мать знала про Сообщество. Она не могла быть частью этого Сообщества… Или, может, знала и встала у него на пути, как и я. Все в моей жизни безнадежно испорчены. Все до одного. Даже Кейн, но, по крайней мере, я знала это – по крайней мере, я понимаю, кто он и что собой представляет, если только… О боже… Кейн – тоже часть всего этого? Я мотаю головой: нет! Этого не может быть. Почер – его злейший враг, но я должна знать наверняка, и когда я посмотрю Кейну в глаза, то все пойму.

И если он тоже предал меня, то мгновения, промелькнувшие до этого, уже ничего не значат. Подхлестываемая адреналином, я набираю Кейна.

– Где ты? – отрывисто спрашиваю я, когда он отвечает.

– Дома.

– Сейчас приеду, – говорю я, сразу же отключаюсь и набираю номер Мерфи.