– Своего отца я любила, – поправляю я, и это правда. Я любила его. Он был моим кумиром, пока не развенчал себя в моих глазах, но любовь никуда не ушла.

– И ненавидели, – добавляет Мур в свою очередь. – Для меня интересно, что спустя всего три месяца после его смерти в вашу жизнь вошел Поэт.

– Вы сами дали мне это дело.

– Вы стали одержимы, а одержимость превратилась в монстра, с которым вы в данном случае не сумели совладать. Ощущение такое, – Мур делает эффектную паузу, отмеряя удар, который собирается нанести, и чуть повременив, делает бросок, – будто вам был нужен кто-то, кого вы ненавидите больше, чем своего отца. И что у вас есть за эту ненависть? Мертвый мальчик и судебный процесс.

Его слова вонзаются мне в грудь, как лезвие, как пуля в центр мишени. И часть меня она убивает безвозвратно. К себе прежней я уже не вернусь.

– Теперь можете идти.

И я ухожу – не говоря больше ни слова, во всех смыслах.

Глава 87

Мне бы возненавидеть Мура за то, что он вот так швырнул мальчика мне в лицо, но я этого не делаю. Все не так однозначно. И вряд ли когда-нибудь упростится до нужной степени. Правда в том, что при работе в отделе убийств иной раз бывают моменты, когда тебя вдруг охватывает страх, что ты больше не человек. Что ты слишком холоден. Невосприимчив к крови и вывороченным внутренностям. Слишком похож на самих убийц, за которыми охотишься. А затем наступают некие моменты противоположности, когда ты молишься небесам за способность держать себя в руках.

На выходе из пультовой со словами капитана, прожигающими дыры в моем сознании, я не переживаю ни одного из тех самых моментов. Вместо этого внутрь меня просачивается холод, а решение о моем скором будущем, накалившись, столь же быстро остывает. Момент благодарения небесам происходит только тогда, когда Лэнг бросает на меня взгляд и ничего не говорит. Независимо от того, как и зачем мы стали партнерами, вместе мы провели больше времени, чем большинство супругов. Он понимает, что я сейчас пребываю в месте, которое мы с ним именуем нашим «эпицентром»; в той точке, где нужно собраться, обрести себя и заземлиться, иначе произойдет самоуничтожение.

Лэнг движется по коридору к выходу, которого я не знаю. Я поспеваю следом, по-прежнему доверяя ему на каком-то уровне, которого он не заслуживает. А может, наоборот. Мне нужно выбраться из эпицентра, прежде чем я оценю, где нахожусь по отношению к Лэнгу. Для меня это означает дистанцию. Мне необходимо дистанцироваться от недавних событий, сверлящих дыры в моей душе.