– Опять же, – говорю я, – я не исследовала место происшествия.

– Он покончил с собой?

«Нет, – думаю я, – но я не буду помогать вам строить дело, которое в конечном итоге обернется против меня». Иными словами, вслух я произношу то, что должна была сказать:

– Похоже, что так.

Эван подается ближе:

– Вы что-то не договариваете?

– Вам я ничего говорить не буду. Мне нужен разговор с капитаном.

Он, прищурившись, оглядывает меня.

– А почему не со мной?

Теперь ближе подаюсь уже я.

– Потому что для нас обоих не секрет, что вам, по сути, до этого расследования никогда не было дела. А заботит вас лишь собственная персона, презентабельный внешний вид и благополучно прикрытая задница.

– Слышали? – бдительно вмешивается Николь. – Сотрудничать с вами она отказывается. А если будете давить, мы ответим вам тем же. Решительно и жестко.

Эван смотрит на нее, затем снова на меня.

– Это не лучший способ заслужить мою благосклонность на будущее.

Решение, забрезжившее в моем сознании после того, как капитан резанул меня насчет погибшего мальчика, теперь окрепло и сидит у меня на кончике языка:

– В вашей благосклонности я не нуждаюсь и не хочу ее. У нас всё?

Эван закрывает свой блокнот.

– В таком случае всё. До поры.

Он встает и идет к двери. Сразу следом освободившееся место занимает капитан.

– Вы отстраняетесь от работы. Можете считать себя в длительном отпуске, пока не закончится разбирательство.