– Все это витало в воздухе, после того как умер твой отец, а ты захотела перейти в отдел внутренних расследований. Значит, ты готова к переменам.

– Это разговор о вербовке в ФБР?

– Отнюдь. Ты просто сняла розовые очки своей матери и через это сразу изменилась.

Он приводит в пример многие разговоры, что велись у нас в те месяцы.

– Это плохо?

– Это необходимо. По сути это часть того, чем мы занимаемся и как выживаем. И это же делает нас лучше в наших делах. Мысли обогащаются, а сами мы становимся более разноплановыми.

– Не знаю, что в этом для меня.

– Ничего, разберемся. Отдыхай. Ты – свободная женщина, а в мире стало одним убийцей меньше.

На этом мы заканчиваем, а меня за машинальным прокручиванием нашего разговора накрывает сон. Нежданно благим образом я сплю безо всяких кошмаров и наутро просыпаюсь бодрой и освеженной, хоть и без значка.

Начинаю свой день с пробежки. Честно говоря, что-то в истории с самоубийством Ньюмана меня по-прежнему гнетет, хотя и не так явно. Я не даю этим мыслям ходу, а беру и включаю в «ушах» Гарта Брукса, выкидывая Поэта из головы. Моя пробежка заканчивается у кофейни, где я внезапно спохватываюсь, что ничего не слышу ни от Лэнга, ни от своего крестного. Лэнг еще ладно, но шеф?.. Ему-то, по идее, должно быть небезразлично, что я подала в отставку; хотя и первой к нему я тоже не обращалась.

Со стаканом кофе выхожу на улицу. В какой-то момент мимо меня снова дефилирует бегун в неоновых туфлях, разом воскрешая воспоминания о той сумрачной злобе, что ощущалась непередаваемо знакомой и близкой. Бегун наверняка обитает где-то по соседству. Я сама, бывает, пересекаюсь на дню с одними и те же людьми. Тем не менее сейчас я звоню Чаку и прошу его просканировать «парня в неоновых кроссах» на кадрах с камер. К полудню Чак находит его по съемкам двухнедельной давности. Похоже, это в самом деле просто бегун.

Вскоре после звонка Чака – а возможно, именно из-за него – я шлю все к черту и еду к риелтору, который выставляет мою квартиру на продажу. С наваром от сделки я смогу приглядеть себе что-нибудь в другом месте и жить там, пока не решу, какой станет следующая глава моей жизни. А вечером я после большого перерыва наведываюсь в студию карате, на спарринг с Хитманом Маккоем, прозвище которого – Боек – иллюстрирует его искусное владение руками.

День второй: уже намечены просмотры моей квартиры, а я встречаюсь с мамой на обеде в ее больнице и оставляю о себе очень позитивное впечатление. Затем еду в дом престарелых и застаю там своего деда за партией в шашки. Кто я такая, он не узнаёт. А у меня сердце кровью обливается.