– Уже полночь, милый. Просто езжай домой.

– Да ты что? Я и не знал, что уже так поздно… Все, люблю. И скоро выезжаю.

Я убираю трубку обратно в карман. Ричард замирает. Я проверяю его пульс. Его нет, но изо рта клочьями свисает мерзкая пена. Такой неряшливости я не предугадывал, однако эти издержки необходимы для заметания следов и расчистки пути для последующего, истинного суда и кары.

Здесь в целом все кончено. Я хватаю телефон Ричарда и набираю 911.

– «Девять один один», что случилось? – слышится в трубке голос диспетчера.

Держа телефон на отлете, я задавленно сиплю:

– Помоги-и-те… Риверсайд, трейлерный парк…

Адрес я им не даю – просто роняю трубку на пол и ухожу.

Возвращаюсь к машине и отъезжаю, но паркуюсь на одной из боковых улиц, откуда видна стоянка трейлеров, и жду машину «скорой помощи». На прибытие у них уходит десять минут. Мои дела здесь завершены. Остается только подыскать укромное место, где можно обстоятельно упаковать мои реквизиты судии и избавиться от случайного мусора.

Ричард Уильямс мертв. Издох негодяй, убивший отца агента Джаз. Теперь она может отрешиться от этого и сосредоточиться на своем будущем. Мои подношения агенту Джаз неисчислимы.

Глава 94

Уэйд остается на ночь у меня, в основном по причине измотанности, его и моей. Холодную пиццу из кулинарии мы в три часа ночи поглощаем буквально из пакетов, вслед за чем падаем в постель. Последнее, о чем я думаю, прежде чем нырнуть в омут сна, – это стих, оставленный во рту у Авы Ллойд. Такое впечатление, будто она разговаривала со мной:

Нагой, он лежит в притемненной комнате,

Беспрерывно куря, одурманенный джазом,

Не сравнимым ни с чем —