Другой коридор вывел Мэнди еще в две комнаты. Она щелкала выключателями, но свет не загорался. В этой лачуге не было электричества. Как и воды, иначе ее не приходилось бы каждый раз приносить. В маленькой комнатке, где, судя по всему, когда-то была кухня, Мэнди повернула кран. Ничего не произошло.

Она огляделась. Навесные шкафы на стенах. Раковина. Плита. Стул. Ящики с бутылками поставлены один на другой. Мэнди стала проверять бутылки – пусто. Если что и оставалось на дне, давно высохло.

Она выдвигала ящики в шкафах, но находила только пластиковые крышки от бутылок, резинки, соломинки для питья и свернутые электрические гирлянды с разноцветными лампочками. «Что это за дом такой?» – удивлялась Мэнди.

Она подошла к окну. Ей пришло в голову взглянуть на море, темное, без белых барашков. Дом должен стоять над бухтой. Мэнди подумала, что изначально он предназначался для туристов, и здесь можно было посидеть, что-нибудь поесть и выпить. Летом люди толпами ходят по чертовым прибрежным тропам. Но сейчас осень, и рано темнеет. Появление туристов крайне маловероятно.

Можно попытаться разбить кухонное окно, используя ящик из-под напитков. Оно зарешечено, поэтому выбраться не получится. Разве закричать, в надежде на одинокого заблудившегося туриста… Но Мэнди отвергла этот план. В доме и без того невыносимо холодно. Если она разобьет окно, рискует замерзнуть насмерть. Тем более что между комнатами нет дверей, за которыми можно укрыться от ветра. Так или иначе, до следующего утра точно никто не появится. Она подумает в течение дня, стоит ли разбивать окно.

В другой комнате оказались туалет, раковина и крохотная душевая кабина. Сквозь узкое окошко в потолке просачивалось немного света. Двери не было – ее сняли, судя по петлям на раме. Так было везде. Зачем? Чтобы держать под контролем все пространство дома. Никто не должен иметь возможности спрятаться.

– Как здесь все отвратительно, – пробормотала Мэнди.

Она лихорадочно осматривала каморку в поисках воды. Снаружи стремительно угасал пасмурный ноябрьский день. Ни капли – ни в кране, ни в раковине, ни в душевом смесителе. В каждом углу душевой кабины плесень. Мэнди поморщилась и быстро закрыла дверцу, как будто плесень могла вскочить и наброситься на нее.

Последней надеждой был унитаз. Бачок автоматически наполняется после каждого слива. Воду, конечно, отключили, но это могли сделать и при полном резервуаре. Каким бы грязным ни выглядел бачок снаружи, жажда сильнее отвращения. Но и в бачке оказалось сухо.

«Черт», – выругалась Мэнди. Она решила время от времени разговаривать сама с собой, чтобы не сойти с ума от одиночества.